Страшно отравиться ядом и не умереть;
Под рваным одеялом холодом гореть;
Пульсирующим мозгом не добиться снов…
То ли парализован, то ли просто мёртв.
Помнить гробик на колёсах – ангельский кошмар,
Плутать в холодных звёздах, жечься о квазар,
Выдёргивать обрывки из былых надежд
И грубой красной нитью шить свою же смерть.
Ни сон, ни явь, а где-то между… Горят зелёные глаза.
Совсем как те, что были прежде. Я знаю, в них смотреть нельзя!
Я знаю то, что знать не надо, а чтоб забыться навсегда
Делитесь качественным ядом, мои подруги и друзья!
Что-то донеслось до слуха – скрипнуло стекло,
Беззубая старуха лыбится в окно.
Скрипя зубами слушать стен немой упрёк,
Всё ниже и всё ближе белый потолок.
Костью в пересохшем горле затаился крик,
Запёкся алой кровью предрассветный миг,
Холодными лучами капает заря
И грязными руками волочит из сна.
И здесь, и там, и где-то между сгорят зелёные глаза.
Сгорят как те сгорели прежде. Я знал, что в них смотреть нельзя!
Лишь зная то, что знать не надо, можно забыться навсегда.
Делитесь качественным ядом, мои наивные друзья!
