Твою струну едва задев неразличимым беглым взглядом.
И я уже не то чтоб рядом. А я и есть тот самый нерв.
И тонкой лаской родника я проникаю в эти руки.
Ах если б знать, какие муки мне принесет твоя река.
И мы взлетаем, мы парим, не разбирая под ногами.
И мир увенчаный рогами. Ах, он не нов - ваш новый Рим.
И мы плескаясь в облаках уже не чуствуем тревоги.
Мы так спокойны, будто боги согрели нас в своих руках.
И вязкой краской на висок уже стекает наша радость,
А я уже не то, чтоб рядом, а я есть тот ручеек.
Your string is barely hitting an indistinguishable cursory glance.
And I'm not so close. And I am that very nerve.
And with a fine caress of the spring I penetrate into these hands.
Oh, if you knew what torment your river will bring to me.
And we take off, we soar, not taking apart under our feet.
And the world crowned with horns. Ah, he is not new - your new Rome.
And we splashing in the clouds no longer feel anxiety.
We are so calm, as if the gods warmed us in their hands.
And the viscous paint on the temple is already flowing our joy,
And I’m not that close, but I’m that brook.
