Не знаю, много ли я в жизни хуйни сотворил,
Покрасив валиком шестерку в цвет аквамарин.
Носил сувенирные валенки, чуял боль в пятках,
Ноль семь не было, пришлось взять две ноль пятых.
Дружил с тамошним тамадой, воровал из бани тапочки,
Чтобы походить на усопшего, разгуливая по кладбищу,
Поклёвывая, как хлебные крошки, кресты из пшена,
Проснулась предпринимательская жилка.
С уголовником в бегах разбрасываем и собираем лапник,
Даю лесничему на лапу и его женушке на рот,
В этой дремучей избе никто не будет обижен,
Во время рыбьего мора, ловил щук на пассатижи
И ими же кусал браслеты своего коллеги по лапнику,
Увидели рыбнадзор под конвоем спрятались в папоротник,
По-сучьи звОнит телефон-фонарик, нас замечают.
В местах лишения свободы поняли, что я не обучаемый
От звонка до звонка проводил в путяге,
От звонка до звонка проводил на зоне,
От звонка до звонка проводил в цехе,
От зарплаты до зарплаты ковыряя мозоли,
Залившись у подъезда жуликом русские зори.
Охота пустить свою молодость в полный разгул,
Но, почесав об угол спинку, и ты впадаешь в тоску,
И что есть мочи крутишь педали, вращая оба катафота,
Убегая от запаха гари из подсобки краевого ФОКа.
А на твоей улице пьянка, и раскидан лапник,
Значит перепадет банка алко по скидкам от папы.
Он у тебя с ебанцой, до сих пор работает на совок,
В ночь идёт на завод, хранит матушкин платок носовой.
А на завтрак пару русских йогуртов с творожной пасхой,
На стройке был прорабом, щеголял в SSовской каске,
Вспоминал, как хороши были летние смены в дсоле,
Где подбирал бэнчики за сторожем Парасолькой.
Трава покрыта росой, а ты на ней решил давить кемаря,
Проспал свой наряд, тогда заступал на губе банщиком,
Но поплыл от шпака, им седовласый кусок банчил
Ты живешь среди копальщиков, эту историю заценит твой папаша лишь.
От звонка до звонка проводил в путяге,
От звонка до звонка проводил на зоне,
От звонка до звонка проводил в цехе,
От зарплаты до зарплаты ковыряя мозоли,
Тщетно пытаясь отодрать засохшие ганзолики.
От звонка до звонка покемарил в буханке скорой,
Вызовов мало, тут все вымерли от стекломоя.
Становится грустно, ведь обновка сапог уже такая грязная.
За пазухой фомка, я пьяный в последней собаке до Фрязино.
Ворвался в гаражный кооператив, чтобы покататься на жиге,
Но внезапно местные окружили,
Как родные поля обнесли высоким забором,
Как родня собралась вокруг ящика с Мишей Задорновым.
Высокий репей запутался в спицах Аиста,
Когда я к заутренней ехал в грехах покаятся.
Главное не показаться на глаза соседям, ведь я им должен.
Смотри, вон Семёныч с дрекольем гоняет по полю бомжа.
А ну, давай развлечемся тоже, мой ИЖак порой глохнет, но, вроде, работает.
Жаль, что тот ПАЗик не был виден за поворотом,
От удара о бампер я приземляюсь в навоз конский,
А у тебя от колена пустует штанина с тремя полосками.
Я зову разделить со мной раскладушку, но ты будто не слышишь,
Говоришь, мол, над спальней пора бы заделать крышу,
Ведь это невыносимо: каждый день терпеть этот дождь внутри, этот хлам вокруг,
Когда Семёныч твой единственный друг. I do not know whether I have done a lot in my life,
Painting a roller six in the color of Aquamarine.
Wore souvenir felt boots, chuckled pain in the heels,
There was no zero seven, I had to take two zero fifths.
Friendly with Tamada, tagged from the bath slippers,
To resemble on the deceased, walking around the cemetery,
Biting like bread crumbs, crosses from millet,
Woke up entrepreneurial veil.
With the criminal in the runs, we scatter and collect the husknik,
I give a forester on the paw and his little wife on the mouth,
In this denormy hollow, no one will be offended,
During the fish Mora, I caught a puck to the Passatia
And they bite the bracelets of his napnik's colleague,
Saw fishnadzor under the convoy hidden in the fern,
In the rough, the phone-flashlight calls, we are noticed.
In places of imprisonment, I understood that I am not a student
From call to call spent in Putyag
From call to call spent on the zone,
From call to call spent in the workshop,
From salary to warding corn,
Having at the entrance of the rogue Russian dawns.
Hunting to let your youth in full ramp
But, scribble about the corner of the back, and you fall into longing,
And that there are urine twist the pedals, turning both cataphoons,
Running from the smell of Gari from the edge of the edge.
And on your street, a booze, and Raskidadan Pynik,
It means that Alco's bank pops over discounts from the dad.
He's you with Ebantsy, still working on scoop,
The night goes to the plant, stores Matushkin's nasal scarf.
And for breakfast a couple of Russian yogurts with cottage cheese Easter,
At the construction site was a pro-worker, flared in the SSOV
Remembered how good were summer shifts in the bale,
Where he picked up the banchiks behind the guard parasolka.
The grass is covered with dew, and you decided to press it to crush Keemar,
She slept his outfit, then he fell on the gippet,
But I swam from the shpay, they were a gray-haired piece of jacket
You live among the speckrs, this story will check out your dad only.
From call to call spent in Putyag
From call to call spent on the zone,
From call to call spent in the workshop,
From salary to warding corn,
In vain trying to tear off dried gansolics.
From the call to the call, he packed in loosely
There are few challenges, everything came out here from the glass.
It becomes sad, because the boot is already so dirty.
For the sinus fomka, I am drunk in the last dog to Fryazino.
Burst into a garage cooperative to ride a ziga,
But suddenly the local surrounded,
As native fields got a high fence,
How Rodnika gathered around the box with Misha Zadornov.
High ray entangled in stork spokes,
When I drove to sins to sins.
The main thing will not seem to the eyes of the neighbors, because I owe them.
Look, Von Semench with Dercolus chases the homeless field.
Well, let's entertain too, my Izhak sometimes stalls, but it seems, it works.
It is a pity that the Pazik was not visible around the turn,
From the strike of the bumper, I land in the manure of Konsky,
And you from the knee empty a pant with three stripes.
I call to divide the clamshell with me, but you can not hear
Say, they say, it is time to close the roof over the bedroom
After all, it is unbearable: every day to endure this rain inside, this trash around,
When Semench is your only friend. Смотрите также: | |
