Во времена финансовых и социальных потрясений, когда разочарованный в рыночных «благах» народ начинает все больше и больше склоняться к тому, что надо менять систему, буржуазия хватается за свое последнее средство сохранить частную собственность, то есть оставить власть в своих руках.
Озлобленному тяжелой жизнью народу, прежде чем он успеет прийти к выводу, что виновата в его трудностях капиталистическая система эксплуатации, нужно успеть подать образ врага (в лице отдельных представителей других народов и этих народов в целом), на которого можно будет свалить всю вину создавшегося положения.
Национализм — это, с одной стороны, отличное средство разобщить трудящихся всех стран, заставить их ненавидеть друг друга по национальному признаку, закрывая глаза на общность положения (бесправного и угнетенного), а с другой стороны, неплохой способ еще больше привязать этих самых трудящихся к местным капиталистам, убедив их, что они-де «один народ» и у них общие интересы.
In times of financial and social upheaval, when people, frustrated by market "goods", are more and more inclined towards the need to change the system, the bourgeoisie grabs at its last resort to keep private property, that is, to leave power in its hands.
An embittered people’s hard life, before it can come to the conclusion that the capitalist system of exploitation is to blame for its difficulties, needs to manage to give the image of the enemy (in the person of individual representatives of other peoples and these peoples as a whole), on which it will be possible to blame all the blame for the situation .
Nationalism is, on the one hand, an excellent way to divide the working people of all countries, to make them hate each other on a national basis, turning a blind eye to the common situation (disenfranchised and oppressed), and on the other hand, a good way to further tie these workers to local to the capitalists, convincing them that they are “one people” and they have common interests.
