Шёл человек.
Шёл степью, долго, долго.
Куда? Зачем?
Нам это не узнать.
В густой лощине он увидел волка,
Верней, волчицу,
А точнее, мать...
Она лежала в зарослях полыни,
Откинув лапы и оскалив пасть.
Из горла перехваченного плыла
Толчками кровь, густая, словно грязь.
Кем? Волкoм? Иль охотничьими псами?
Слепым волчатам это не понять.
Они, толкаясь и ворча, сосали
Так странно неподатливую мать.
Голодные волчата позабыли,
Как властно пахнет в зарослях укроп.
Они, прижавшись к маме, жадно пили
Густую холодеющую кровь.
И вместе с енй входила жажда мести.
Кому?
Любому.
Лишь бы не простить.
И будут мстить
В отдельности,
Не вместе.
А встретятся -
Друг другу будут мстить.
И человек пошёл своей дорогой.
Куда?.. Зачем?..
Нам это не узнать.
Он был волчатник,
Но волчат не тронул,
Волчат уже не защищала мать...
Fucking man.
She went the steppe for a long time.
Where to? What for?
We can not know.
In a thick hollow, he saw a wolf,
Right, wolf,
Or rather, mother ...
She lay in the thickets of wormwood,
Throwing back the paws and overlooking the mouth.
From the throat of the intercepted sailed
Pushes blood, thick, like dirt.
By whom? Wolf? Ile hunting dogs?
Blind Volchats do not understand.
They pushing and grumble suck
So strangely disappropriate mother.
Hungry wapers forgotten
How power will smell in thickets dill.
They, clinging to mom, eat more
Dense cold blood.
And together with ENI, it was a thirst for revenge.
To whom?
Anyone.
Just not to forgive.
And will take revenge
Separately,
Not together.
And will meet -
To each other will be revenge.
And man went his way.
Where? Why?..
We can not know.
He was wiccorn,
But we did not touch
Volchat no longer defended the mother ...
