Полночь в Москве. Роскошно буддийское лето.
С дроботом мелким расходятся улицы в чоботах узких железных.
В черной оспе блаженствуют кольца бульваров...
Нет на Москву и ночью угомону,
Когда покой бежит из-под копыт...
Ты скажешь – где-то там на полигоне
Два клоуна засели – Бим и Бом,
И в ход пошли гребенки, молоточки,
То слышится гармоника губная,
То детское молочное пьянино:
– До-ре-ми-фа
И соль-фа-ми-ре-до.
Бывало, я, как помоложе, выйду
В проклеенном резиновом пальто
В широкую разлапицу бульваров,
Где спичечные ножки цыганочки в подоле бьются длинном,
Где арестованный медведь гуляет -
Самой природы вечный меньшевик.
И пахло до отказу лавровишней...
Куда же ты? Ни лавров нет, ни вишен...
Я подтяну бутылочную гирьку
Кухонных крупно скачущих часов.
Уж до чего шероховато время,
А все-таки люблю за хвост его ловить,
Ведь в беге собственном оно не виновато
Да, кажется, чуть-чуть жуликовато...
Чур, не просить, не жаловаться! Цыц!
Не хныкать -
для того ли разночинцы
Рассохлые топтали сапоги, чтоб я теперь их предал?
Мы умрем как пехотинцы,
Но не прославим ни хищи, ни поденщины, ни лжи.
Есть у нас паутинка шотландского старого пледа.
Ты меня им укроешь, как флагом военным, когда я умру.
Выпьем, дружок, за наше ячменное горе,
Выпьем до дна...
Из густо отработавших кино,
Убитые, как после хлороформа,
Выходят толпы – до чего они венозны,
И до чего им нужен кислород...
Пора вам знать, я тоже современник,
Я человек эпохи Москвошвея,-
Смотрите, как на мне топорщится пиджак,
Как я ступать и говорить умею!
Попробуйте меня от века оторвать,-
Ручаюсь вам – себе свернете шею!
Я говорю с эпохою, но разве
Душа у ней пеньковая и разве
Она у нас постыдно прижилась,
Как сморщенный зверек в тибетском храме:
Почешется и в цинковую ванну.
– Изобрази еще нам, Марь Иванна.
Пусть это оскорбительно – поймите:
Есть блуд труда и он у нас в крови.
Уже светает. Шумят сады зеленым телеграфом,
К Рембрандту входит в гости Рафаэль.
Он с Моцартом в Москве души не чает -
За карий глаз, за воробьиный хмель.
И словно пневматическую почту
Иль студенец медузы черноморской
Передают с квартиры на квартиру
Конвейером воздушным сквозняки,
Как майские студенты-шелапуты. Midnight in Moscow. Luxuriously Buddhist summer.
Streets in narrow iron chobots diverge with a small grind.
In smallpox, the rings of the boulevards are blissful ...
No, I’ll calm down Moscow at night,
When peace runs from under hooves ...
You say - somewhere on the training ground
Two clowns settled - Bim and Bom,
And combs, mallets, were used
Then you hear harmonica harmonica,
That baby milk drunk:
- Do-re-mi-fa
And sol-fa-mi-re-do.
I used to come out as a younger
In a glued rubber coat
In the wide razlapitsu boulevards,
Where the gypsy’s match legs in the hem beat long,
Where the arrested bear walks -
The very nature of the eternal Menshevik.
And it smelled to failure laurel ...
Where are you going? No laurels, no cherries ...
I will tighten the bottle weight
Kitchenware galloping watches.
What a rough time,
Still, I love to catch him by the tail,
After all, it’s not her fault in her own run
Yes, it seems a little rogue ...
Chur, do not ask, do not complain! Tsyts!
Do not whimper -
for whether raznoshintsy
Dry trampled boots, so that I now betray them?
We will die like foot soldiers
But we will not glorify any predators, no day laborers, or lies.
We have a web of Scottish old plaid.
You’ll cover me with them like a military flag when I die.
Let's drink, my friend, for our barley sorrow,
Let's drink to the bottom ...
From a lot of movies
Killed as after chloroform,
Crowds come out - how venous they are,
And what do they need oxygen for ...
It's time you know, I'm also a contemporary
I am a man of the era of Moscow seamstress, -
Watch the jacket puff on me
I can walk and talk!
Try to tear me from the ages, -
I guarantee you - you will roll your neck!
I speak with the era, but
Her soul is hempy and doesn’t
She shamefully took root with us,
Like a shriveled animal in a Tibetan temple:
It also scratches in the zinc bath.
- Show us, Mary Ivanna.
Let it be offensive - understand:
There is fornication of labor and it is in our blood.
Already getting light. The gardens rustle with a green telegraph,
To Rembrandt, Rafael is a guest.
He and Mozart in Moscow do not like the soul -
For the brown eye, for the sparrow hops.
And like pneumatic mail
Ile student of the Black Sea jellyfish
Transfer from apartment to apartment
Conveyor air drafts
Like May’s shelaput students. Смотрите также: | |
