пастор:
грязный белый урал, воздух в рот через розу
минус так уебал, что вокруг всё замёрзло,
бомжи лезут в подвал, не смотря на угрозы.
танкоград зимовал, я хуярил на кроссах в тепло,
сердцем качая кровь, дать музыке слов, чтоб согреться
и если семь ч на микро тебе некуда деться, сын. тебе некуда деться.
манки монк:
я поднимаюсь через темноту в эту комнату
по ступеням вверх, позади холодно и снег.
а тут молочный улун постепенно согрел,
успокоил нервы, дым по трубке в головы с фольги.
большому кораблю - широко тонуть,
мы раздуваем в паруса его держа на плаву.
кому-то зер гуд, кому-то капут.
мой компас не пиздит, продолжается путь.
фаст:
дудка за запись, (дело дяди эла?),
тут так заебись рэпа поделать.
это танкоград, набита грудь дымом,
подогрета гора старого винила.
иголка лениво плывёт по линии
сэмплов тут как пепла на ковролине.
есть свой килла келла, только здоровый.
шерман урчит и пыхтит (барни рован?)
оу, тут когда мутный полез,
штормит он как в море морская болезнь.
тогда это не гараж, а наш корабль,
на борту бардак, курс из челябы.
казян:
на фольге кипит смола в огне,
я над ней. я на дне, как дом моя яма мне.
рубль конопля, два рубля для корабля.
ну вообще ничего общего у меня, у тебя ладья.
цинкану пацанам, пора подниматься нам.
наша культура богата рисунками, стихами, танцами.
одна любовь, одна цена, и она растёт,
но сытый койот на луну не поёт, он блюёт.
пластик:
время зависает в поисках нужного звука,
пластинка может часами бродить по кругу
что делаем знаем, нас клубок не запутал.
стиль выдумали сами, и выдумали круто.
мне нужен бит и басс, чтобы перенести
мысленный рассказ в ровный плотный стих.
делаю жирный напас, а лучше минимум три,
начинаю рифмовать, да так, чтоб не перемудрить.
куплет на этот бит заходит поездами,
если есть куда расти, то качать не перестанет никогда,
и я себе могу представить сквозь года
стадион, качающий с нами. pastor:
dirty white ural air into the mouth through a rose
minus uebal so that froze all around,
homeless climb into the basement, despite the threats.
Tankograd wintered I huyaril on the crosses in the heat,
heart pumping blood to the music of words, to keep warm
and if seven hours on the micro you have nowhere to go, son. You have nowhere to go.
semolina Monk:
I climb through the darkness in the room
up the stairs, behind the cold and snow.
and then gradually warmed milk oolong tea,
calm nerves, the smoke through a tube in the head with foil.
large ship - widely sink,
we blow up in his sails afloat.
someone zer gud someone kaput.
my compass not snitch, the path continues.
fast:
pipe for the record, (Case Uncle Al?)
here so zaebis rap about it.
Tankograd is full of chest smoke
warmed mountain old vinyl.
needle floats lazily through
samples here as ash on the carpet.
has its Killa Kella, only healthy.
Sherman rumbling and puffing (Barney Rowan?)
oh, then reached when the muddy,
He storms at sea seasick.
then it is not a garage, but our ship,
on board a mess of course Chelyaba.
kazyan:
foil boiling resin in the fire,
I'm over it. I'm at the bottom, as the home of my pit me.
Ruble hemp, two rubles for the ship.
Well, actually nothing to do with me, you have a boat.
tsinkanu kid, it's time to get up to us.
Our culture is rich in paintings, poems, dancing.
One love, one price, and it is growing,
but fed the coyote on the moon does not sing, he blyuёt.
plastic:
hang time to find the right sound,
plate can spend hours wandering around the circle
what we do know, we do not tangle of confused.
style invented themselves and invent cool.
I need a bit of bass and to transfer
mental story in a smooth tight verse.
Napas do bold, but rather at least three,
I start to rhyme, so much so, in order not to be too clever by half.
verse on this bit comes to trains,
if there is room to grow, the pump will not stop ever,
I can imagine myself through the years
Stadium rocking with us. Смотрите также: | |
