Два мертвых Лорха́на
яснеются в небе,
червями испещерясь.
А значит, луны замерли в беге.
Значит, дрожит в выжженной неге
звёздная вязь.
Дышит юртами, как животом,
Уршила́ку теплится от костра к костру.
Охотник теребит рукава раструб,
ашхан хмурится
и
цокает языком.
Шаманка плоха на глаз.
Кашляет, в дрёме высчитывает об одном:
сколько за раз
принесёт моровая буря зараз
в дом,
о молоке в вислых грудях,
о пророчествах и святых без имени
и как бы покоя племени выменять
за жизни
линию.
У шаманки пепел в кудря́х;
копится, невидим и невесом.
Предрассветный, последний и самый яркий
о прожитых днях нежит
сон.