Солнце, я становлюсь твоим лучом. Я режу
кожу и оголяю нервы непритворно.
Соли не будет мало тем, кто станет первым.
Слово утонет в голосе минувшей боли.
Больше не осталось ничего.
Больше не осталось ничего -
теперь мне путь свободен.
Ветер закружит вальс в коре тугих деревьев.
Плечи вишневых стен
сольются с белым фраком.
Видишь, в моем саду теперь играют дети,
игры все те же под кристально-черным флагом.
Я прошу тебя закрой глаза.
Я прошу тебя закрой глаза -
мне в эту ночь не спится.
Запах ночных костров заведомо приятен.
Возраст течет из рук, торопится в дорогу.
Можно теперь тебя обнять, нас только двое.
Кто-то уже успел отдать дань некрологу.
Вот и не осталось ничего.
Вот и не осталось ничего -
а лето пахнет солнцем.
The sun, I become your beam. I cut
skin and nerves genuinely laid bare.
Salts not enough those will be the first.
Word drowned in the voice of the past pain.
More nothing left.
I do not have anything -
Now the way is clear to me.
Wind swallow waltz in the bark tight trees.
Shoulder cherry walls
merge with a white tailcoat.
You see, in my garden now playing children
games are the same under the crystal-black flag.
I ask you to close your eyes.
I ask you to close your eyes -
me this night I can not sleep.
The smell of night fires deliberately pleasant.
Age is flowing out of your hands in a hurry on the road.
You can hug you now, only two of us.
Someone has already managed to pay tribute obituary.
That's nothing left.
That's nothing left -
and smells of summer sun.
