Ты дарила мне розы - розы пахли полынью, знала все мои песни, шевелила губами.
Исчезала мгновенно, не сидела в засаде, никогда не дышала тихонько в трубу.
Мы скрывались в машинах равнодушных таксистов, по ночным автострадам нарезали круги.
Ты любила холодный обжигающий виски и легонько касалась горячей руки.
Ты любила холодный обжигающий виски и легонько касалась горячей руки.
А потом было лето мы прощались и знали, мы с тобой одной крови, мы небесных кровей.
Твои драные джинсы и монгольские скулы, ты была моей тайной зазнобой моей.
Твои драные джинсы и монгольские скулы, ты была моей тайной зазнобой моей.
Твои драные джинсы и монгольские скулы, ты была моей тайной зазнобой моей.
Ты была моей тайной зазнобой моей.
Ты была моей тайной зазнобой моей.
You gave me roses - roses smelled like wormwood, knew all my songs, moved your lips.
She disappeared instantly, did not sit in ambush, never breathed softly into the pipe.
We hid in the cars of indifferent taxi drivers, cut circles on the night freeways.
You loved cold scorching whiskey and you gently touched a hot hand.
You loved cold scorching whiskey and you gently touched a hot hand.
And then it was summer, we said goodbye and knew, you and I are of the same blood, we are of heavenly blood.
Your torn jeans and Mongolian cheekbones, you were my secret sweetheart.
Your torn jeans and Mongolian cheekbones, you were my secret sweetheart.
Your torn jeans and Mongolian cheekbones, you were my secret sweetheart.
You were my secret sweetheart.
You were my secret sweetheart.
