Д. Тухманов / Д. Кедрин
К нам в гости приходит парень, короткими вечерами.
Пунцовый, густой румянец, на смуглых его щеках.
Когда вы садитесь рядом, я чувствую, что меж вами,
Я скучный, немножко лишний, педант в роговых очках.
Припев:
Глаза твои лгать не могут, как много огня теперь в них!
А как они были тусклы: откуда же, он воскрес?
Ах, этот румяный парень, итак, это мой соперник,
Итак, это мой Мартынов, итак, это мой Дантес!
Что ж, нас рассудит пара стволов роковых "лепажа",
На дальней, глухой поляне, в осеннем пустом лесу.
Два вежливых секунданта, под горкой два экипажа,
Да сытенький доктор, в черном, с очками на злом носу.
Припев:
Глаза твои лгать не могут, как много огня теперь в них!
А как они были тусклы: откуда же, он воскрес?
Ах, этот румяный парень, итак, это мой соперник,
Итак, это мой Мартынов, итак, это мой Дантес!
Твой сын, твой малыш безбровый, покоится в колыбели.
Он важно пускает слюни, вполне довольный собой.
Тебя ли, мне ненавидеть, и ревновать к тебе ли?
Когда я так опечален твоей машинкой любой.
Припев:
Глаза твои лгать не могут, как много огня теперь в них!
А как они были тусклы: откуда же, он воскрес?
Ах, этот румяный парень, итак, это мой соперник,
Итак, это мой Мартынов, итак, это мой Дантес! D. Tukhmanov / D. Kedrin
A guy comes to visit us, in the short evenings.
Crimson, thick blush on his swarthy cheeks.
When you sit next to me, I feel that between you,
I’m boring, a little superfluous, a pedant with horny glasses.
Chorus:
Your eyes cannot lie, how much fire is now in them!
And how dim they were: where did he come from?
Ah, this rosy guy, so this is my rival,
So, this is my Martynov, so this is my Dantes!
Well, we’ll be judged by a couple of trunks of fatal "lepge",
In a distant, dead glade, in an autumn empty forest.
Two polite seconds, two carriages under the hill,
Yes, a well-fed doctor, in black, with glasses on an evil nose.
Chorus:
Your eyes cannot lie, how much fire is now in them!
And how dim they were: where did he come from?
Ah, this rosy guy, so this is my rival,
So, this is my Martynov, so this is my Dantes!
Your son, your baby, eyeless, rests in a cradle.
He drools importantly, quite pleased with himself.
Do you hate me and be jealous of you?
When I'm so saddened by your typewriter anyone.
Chorus:
Your eyes cannot lie, how much fire is now in them!
And how dim they were: where did he come from?
Ah, this rosy guy, so this is my rival,
So, this is my Martynov, so this is my Dantes! | |
