Как сон, пройдут дела и помыслы людей.
Забудется герой, истлеет мавзолей,
И вместе в общий прах сольются.
И мудрость, и любовь, и знанья, и права,
Как с аспидной доски ненужные слова,
Рукой неведомой сотрутся.
И уж не те слова под тою же рукой —
Далеко от земли, застывшей и немой,
Возникнут вновь загадкой бледной.
И снова свет, блеснет, чтоб стать добычей тьмы,
И кто-то будет жить не так, как жили мы,
Но так, как мы, умрет бесследно.
И невозможно нам предвидеть и понять,
В какие формы дух оденется опять,
В каких созданьях воплотится.
Быть может, из всего, что будит в нас любовь,
На той звезде ничто не повторится вновь...
Но есть одно, что повторится.
Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном, —
Тоска неясная о чем-то неземном,
Куда-то смутные стремленья,
Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет
И жажда жгучая святынь, которых нет, —
Одно лишь это чуждо тленья.
В каких бы образах и где бы средь миров
Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
Какие б существа ни жили, —
Но будут рваться вдаль они, подобно нам,
Из праха своего к несбыточным мечтам,
Грустя душой, как мы грустили.
И потому не тот бессмертен на земле,
Кто превзошел других в добре или во зле,
Кто славы хрупкие скрижали
Наполнил повестью, бесцельною, как сон,
Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —
Благоговели иль дрожали.
Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли
Какой-то новый мир мерещился вдали —
Несуществующий и вечный,
Кто цели неземной так жаждал и страдал,
Что силой жажды сам мираж себе создал.
Среди пустыни бесконечной.
1887 Like a dream, will be deeds and thoughts of people.
Forget the hero, rot mausoleum
And together in the common dust merge.
And wisdom, love and knowledge, and the right,
As with slate boards unnecessary words,
Hand unknown erased.
And it is not the word for yourselves with the same hand -
Away from the ground, frozen and dumb,
Recur mystery pale.
And the light again, will flash to become a prey of darkness,
And someone will not live the way we live,
But as we shall die without leaving a trace.
And it is impossible to foresee and understand us,
In what forms the spirit dressed again,
The creation of any incarnate.
Perhaps of all that awakens in us the love,
On one star, nothing will not happen again ...
But there is one that persists.
Just because we now believe idle sleep -
Tosca unclear about something ethereal,
Where vague aspiration,
Hostility to the fact that there are, timid forebodings light
And burning thirst shrines, which are not -
This alone is foreign corruption.
In what would be and where would be among the world's
Neither thought flashed light, a ray of the clouds,
What b creatures may live -
But they will be torn away, like us,
From ashes to his impossible dream,
Sadness of the soul, as we grieved.
And because no one is immortal on earth,
Who excelled in the good or in evil,
Who fame fragile tablets
Filled story, aimless, like a dream,
Before a crowd of people who - the same dust as he -
Il trembled in awe.
But of all the immortals, who through the dust of the earth
Some imagined a new world away -
Non-existent and eternal,
Who unearthly purpose so thirsty and suffering,
With the power of thirst he himself has created a mirage.
Among the endless desert.
1887 | |
