Эй, налей-ка мне двести грамм отпускного,
Нахлобучь, вместо шляпы, на макушку тромбон.
Я раздал все долги под честное слово
И плюнул луной в пропитой небосклон.
Кто скажет про мою девчонку,
Что она совсем некрасива,
Кто скажет про мои штиблеты,
Что они несвежи?
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Эй, налей-ка мне двести грамм наудачу,
И к тому ж приплюсуй к ним девятый калибр.
Побрей мне башку вместо меди на сдачу,
Я сожгу все старые письма, а пепел брошу в сортир.
Кто скажет про мою девчонку,
Что она совсем некрасива,
Кто скажет про мои штиблеты,
Что они несвежи?
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Эй, налей-ка мне двести грамм на веселье,
И когда я отсюда рвану по прямой.
Раздав все долги, посадив канареек
В прореху кармана, чтобы греть их рукой.
Кто скажет про мою девчонку,
Что она совсем некрасива,
Кто скажет про мои штиблеты,
Что они несвежи?
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Эй, налей-ка мне двести грамм на дорогу,
И хотя все дороги протерты до дыр,
Я врежу по звездам своим тромбоном
И заряжу канареек в девятый калибр.
Кто скажет про мою девчонку,
Что она совсем некрасива,
Кто скажет про мои штиблеты,
Что они несвежи?
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Но зато я надраил
Все улицы в этом городе
Беспощадным блеском
Моей бессмертной души.
Но зато я надраил
Все улицы в этом сраном городе
Беспощадным блеском
Моей души.