Над Уралом тропиночка тянется,
Через мостик в родные места.
Как уедешь, а сердце останется,
Где раздольных полей красота.
Вот за эту за вольную волюшку,
Даже жизни не жалко отдать.
Ох, великое русское, полюшко,
Ох, родная Россиюшка мать.
Запевай, земляки, наливай, мужики,
За родимый наш край, да за вьюн у реки.
Мы по первой нальём, да по третьей нальём.
Будем живы, авось не помрём.
В Оренбурге, в Самаре и в Питере,
На Камчатке, в Томбове, в Орле.
Мы поднимем бокал за родителей,
Те, кто прожил на этой земле.
А потом за друзей, за товарищей,
За детей, за любимых, родных
Да за тех, кто в боях и пожарищах
Жизнь отдали за внуков своих.
Запевай, земляки, наливай, мужики,
За родимый наш край, да за вьюн у реки.
Мы по первой нальём, да по третьей нальём.
Будем живы, авось не помрём.
Over the Urals tropinochke stretches,
After the bridge to their homes.
How to go, but my heart will remain,
Where Razdolnoe beauty fields.
It is for this for arbitrary volyushku,
Even life is not a pity to pay.
Oh, the great Russian, Polyushko,
Oh, dear mother Rossiyushka.
Sings, countrymen, pour, men,
For our dear region, but for the eel river.
We first nalem, but on the third nalem.
We are alive, maybe not dead men.
In Orenburg, Samara and St. Petersburg,
In Kamchatka, in Tombove in Orel.
We will raise a glass to their parents,
Those who have lived on this earth.
And then for friends, for friends,
For children, for loved ones, relatives
But for those who are fighting and post-fire
Life is given for their grandchildren.
Sings, countrymen, pour, men,
For our dear region, but for the eel river.
We first nalem, but on the third nalem.
We are alive, maybe not dead men. Смотрите также: | |
