Так нельзя, говорит. Переводит дочь на иврит.
Сын переводит себя на кислоту.
А любимый ее сидит , там где все горит
С автоматом в пустых ладошках невмоготу.
А еще один любимый зовет на чай.
Все закончится очень плохо – любовь – весна
В музыкальной школе дочь. Так иди встречай.
А она коньяк за пазуху. Пшло все на.
Если кто-то че-то скажет – сидит, ревет.
Непонятно, что за женщина, что за мать.
Мать выведывает, а он тебя что-ли бьет?
Отвечает – нет. Не бьет. И ревет опять.
Жизнь побила все стаканы. Хрусталь и мед.
Жизнь научена бить в лицо, если нет меча.
И уже не важно, кто там тебя ебет.
Лучше раньше кончить, чтобы опять начать.
В тусклом свете декадансовых передряг
Отмечаешь свой тридцатник и пьешь вино.
А когда вино закончится – пей коньяк.
Всем спасибо. Все доказано. Решено.
So it is impossible, says. Translates the daughter to Hebrew.
Son transfers herself to acid.
And her beloved is sitting, where everything burns
With a machine gun in empty palms Non-coarse.
And one more beloved calls for tea.
Everything will end very badly - Love - Spring
In a music school daughter. So go to meet.
And she cognac for the sinus. She went on everything.
If someone says something - sits, roars.
It is not clear what kind of woman, what a mother.
Mother gives out, and he hits you?
Replies - no. Does not hit. And roars again.
Life broke all glasses. Crystal and honey.
Life is taught to beat the face if there is no sword.
And no longer important who fucks you there.
It is better to finish before starting again.
In the dim light of decades
Make your thirtie one and drink wine.
And when the wine will end - drink brandy.
Thanks to all. Everything is proven. Solved.
