Мёртвой ватой удаляя
Калачи из пациента
Врач варил пинцетом вафли
И с одышкою смеялся
Есть профессия такая
Мучить мокрым полотенцем
Бить по бёдрам мокрой тканью
И с одышкою смеяться
В изоляторе скандала
Кожура журит кронштейны
Мухи лижут одеяло
И лопочут непонятно
Ватман, кульман и дизайнер:
«Кто оставил эти пятна
До сих пор осталось в тайне!»
Врач тем делом клеил няню
Предлагал ей выйти замуж
Пообедать в ресторане
Ну и переспать тогда уж
Но она стояла насмерть
Не сдавалась не давала
Ссылки делала на насморк
И на всё хотеть чихала
А кронштейну как назло
Кожура сломала угол
И вызвала поломкой этой
Только ненависть друг к другу
Издеваться над больным
Можно просто и легко
С ним не надо тратить сил
Пусть нечестно, что с того?
Няня, лёжа на диване,
Гладила врачу щетину
Надеясь всё оставить в тайне –
Всё, что между ними было
Но эскулап в халате белом
В мыслях был давно с другою
Он совокуплялся смело
С молодою медсестрою
Кожура трясла плечами
Плакала, кричала, выла
Но кронштейн не отвечал ей
И смотрел в окно уныло
Муха пыль сосала скромно
Ватман скрученный хрипел
Кульман резал помидоры
А дизайнер их не ел
Няня кожуру схватила
Кинула её в ведро
Из простыни петлю скрутила
И забралась на окно
Мухи разлетелись с жужем
Пульс стучался в сонной вене
Няня поборола ужас
И повисла на кронштейне
Врач не плакал, не молился
Не кричал: «Все бабы – дуры!»
Он просто взял и застрелился
Выпив сорок грамм микстуры