быть тебе кем-то
в каждой комнате моего дома
есть место, где прячется мой голос,
когда по четвергам приходят незнакомые
в каждом моем невысказанном нет
есть специя твоего "возможно",
проглаженного утюгом и меня встревожившего.
а когда замолкает музыка, заметь мои губы,
шепчущие песни глухонемых и руки на коленях,
которые можно взять в свои руки, заметь меня
возле двери прячущую глаза в глазок,
ждущую следующей серии ситкома
под названием лестничная площадка
дома номер... какой там номер?
а мы с тобой два пингвина
в толстовках и кедах курящие на лестничной
сигареты парламент и, скажи, мы же чертовски счастливы.
а мы с тобой два дельфина
и мы защитим друг друга от нефтяных пятен
и людей, которые наивно решили, что тоже нас защищают
а мы с тобой два человека. оставшиеся вдруг наедине
в комнате с бумажными стенами, впитывающими строчки
моих стихов и твои рисунки. не думай, рисуй меня
шариковой ручкой в самое свое сердце
и мне уже никуда не деться из нашей с тобой
влюбленности, символичности, непосредственности
а с каждым летом мне прибавляется лет
и я покупаю билеты на поезд петербург москва
скоростной и в небо.
я уезжаю, чтобы собраться с мыслями,
чтобы задуматься о том, что таких как я могут быть
тысячи и тысячи и тысячи
и что только одна и з этих тысяч
та самая я, в старой клетчатой рубашке,
с кружкой кофе с молоком, или стаканом кефира,
цитирующая поэтов серебряного века,
а для тебя единственная...
в каждой смеющейся маленькой девочке
есть искорка моего равнодушия
и моей ранней старости сероглазой и девственной.
в каждом улыбающемся маленьком мальчике
есть привкус моей ненависти и парадоксальной
влюбленности в карие и наверное добрые...
и когда замолкает музыка, люби меня в самые губы,
в густую неверность моих волос,
потому что в каждой комнате моего дома
прячутся чужие люди, мечтающие нас с тобой
расстроить, чтобы мы звучали на разный лад,
как старые фортепиано, слишком огромные, чтобы влюбляться. you have someone
in every room of my house
there is a place where my voice is hiding,
when strangers come on Thursdays
Each my unspoken no
have your spice "may,"
the pressed iron and I was worried.
and when the music stops, mind my lips,
whispering songs deaf and hands on knees,
which can take into their own hands, mind you I
near the door hiding the eyes in the eye,
waiting for the next series of sitcom
called landing
house number ... what's the number?
and you and I are two penguin
hoodies and sneakers in smoke on the staircase
Parliament cigarettes and say, we're pretty darn happy.
and we're two dolphins
and we will protect each other from oil spills
and people who naively thought that, too, we protect
and we're two people. suddenly left alone
in a room with paper walls, absorbing lines
my poems and your drawings. Do not think, draw me
ballpoint pen in the very heart of its
and I already can not escape from our with you
love, symbolism, immediacy
and every summer I added years
and I buy train tickets Petersburg Moscow
speed and in the sky.
I'm going to collect my thoughts,
to think that people like me can be
thousands and thousands and thousands of
and that only one of the thousands and breakfast
is the same, I, an old plaid shirt,
with a cup of coffee with milk, or a glass of kefir,
quotes the poets of the Silver Age,
and only for you ...
each laughing little girl
there is a spark of my indifference
and my early old age and gray-eyed virgin.
each smiling little boy
I have a taste of my hatred and paradoxical
Love in brown and probably good ...
and when the music stops, love me on the lips,
a thick infidelity of my hair,
because in every room of my house
hiding strangers who dream of you and me
upset that we heard at a different way,
as the old piano, too huge to fall in love. | |
