Буквы на камне сквозь мох да репьи.
Имя, вроде, с отчеством нынче ничьи.
"Пётр Дормидонтыч" — дальше трава.
Были с прописной — стали просто слова.
Были в позолоте, а выцвела вся.
Вглядывайся, путник, догадывайся.
Мрамор увесист, орнамент не скуп.
Тот, знать, усопший был большой душегуб.
Обер-прокурор или аншеф-генерал.
То-то он наотмашь казнил и карал.
Сколько неповинных столкнул под откос
он, покуда сам лебедой не порос.
Сколько он, покуда в суглинок не влип,
глоток перегрыз и хребтов перешиб.
Грыз бы и впредь, да, видать, изнемог:
звание с фамилией — и тех не сберёг.
Больше не кусается, даже не жужжит,
он на Троекуровском погосте лежит.
Доступ к погосту, обзор и обход
всякому зеваке открыт круглый год.
Всякого туда через пустошь и лес
вывезет маршрутное такси Мерседес.
Вот я — зевака — хожу, не страшусь,
буквы читаю и в небо кошусь.
Действует на небе главная власть,
мечет фортуна козырную масть.
Пусть пока мечет, потом разберём,
много ль было шансов не стать упырём.
Глянем, рассердимся: "Что за дела?
Шансы велики, а вероятность мала!"
Буквы на камне, камень в траве.
Прячет фортуна туза в рукаве.
Пётр Дормитонтыч, кто ты такой?
Царство небесное, вечный покой.
По нашей-то расценке нынешней
признаем сверху вниз,
что даже на венок на финишный
ты лавров не нагрыз.
Подсчитываем нынче точно мы,
кто в роще первый зверь.
А где была трава с цветочками,
там ягоды теперь.
Завяла повилика сорная,
сопрела белена,
а выросла черника чёрная,
созрела бузина.
Ты попусту блестел погонами,
кокардами мерцал,
а нынче бы хрустел мильонами,
мильярдами бряцал.
Держался бы державной выгоды,
да всё себе же в плюс.
И орден бы имел за выборы,
и орден за аншлюс.
Конечно, мировая пресса бы —
поскольку не глуха —
зачислила тебя в агрессоры,
а ты в ответ: "Ха-ха!"
И всё бы на боках на глобусных
чертил меж полюсов,
куда ещё закинуть доблестных
невидимых бойцов.
Такую ты изнанку понял бы,
в такие вник статьи,
что даже может сам не помер бы,
пришили бы свои.
Воздали бы, конечно, должное,
хватило бы ума.
И место бы нашлось надёжное
для скорбного холма.
Досталось бы ему украситься
и камнем, и доской.
Казалось бы: какая разница?
И правда — никакой.
<2014> The letters on the stone through the moss so repi.
The name, like, a patronymic now draws.
"Peter Dormidontych" - on the grass.
They were from a capital - have become just words.
There were gilded, and all faded.
Peers, traveler, I guess.
Marble weighty ornament is not stingy.
Anyone know the deceased was a big killer.
The Procurator-General or in Chief.
That he executed backhand and punished.
How many innocent pushed derailed
it is, as long as he is not overgrown with goosefoot.
What he, as long as in loam not got involved,
sip peregryz pereshibit and ridges.
Griz would continue, yes, I see, weary:
title with the name - and those not sberёg.
It does not bite, do not buzz,
he Troekurov churchyard lies.
Access to the churchyard, and review crawl
Gawker every open all year round.
Anyone go through heath and forest
take out taxi Mercedes.
Here I am - idler - go, do not fear,
I read the letters in the sky koshus.
Acts on the main power of the sky,
Fortune throws the trump suit.
Albeit throws, then Let us examine,
l had a lot of chances to become ghoul.
Look, angry: "What are you?
Chances are high, and the probability is small! "
The letters on the stone, the stone in the grass.
Hides fortune ace up his sleeve.
Peter Dormitontych, who are you?
The kingdom of heaven, eternal peace.
According to our then-current quotation
We recognize the top down,
that even a wreath at the finish
you do not nagryz laurels.
We count now is exactly what we,
who is the first beast in the woods.
Where was the grass with flowers,
there is now the berries.
Wilted dodder weed,
soprela henbane,
blueberries and black rose,
ripe elderberries.
You're wasting gleaming epaulettes,
cockades flickered,
and have now crunched zillion,
milyardami rattling.
to keep mighty benefits
yes all currently also a plus.
And the Order would have been for the elections,
and the Order of the Anschluss.
Of course, to the world's press -
because not deaf -
you enrolled in the aggressors,
And you answered: "Ha ha!"
And everything on the sides to globusnyh
I drew between the poles,
where else to throw the valiant
invisible men.
This inside out you would have understood,
delving into such articles,
that even he could not have died,
would have sewed their own.
to pay, of course, due,
enough to mind.
And there would be a safe place
for the mournful hill.
to get him decorate
and stone, and board.
One would think: what's the difference?
And the truth is - no.
& Lt; 2014 & gt; Смотрите также: | |
