Когда я молодой был и красивый,
Я очень часто навещал вокзал.
Я так любил попить у Муси пива
И посмотреть буфетчице в глаза.
Ах, Муська, ты, буфетчица,
Ты просто мой восторг,
Ты просто моих дней тюремных память.
Я помню, как об стол разбил наполненный прибор,
Когда в кабак ты впёрлась с мусорами.
Да шухер был на редкость деликатный:
Дружков моих забрали в воронок,
И я стоял красивый и нарядный,
Но сделать ничего тебе не смог.
Но как-то летним вечером я снял с себя пиджак;
По переулку медленно и вольно
Ты шла с каким-то фраером и улыбалась так,
Как будто здесь тобою все довольны.
Я вынул нож и мирно сунул в брюхо,
И фраер, мне сказав: «Прощай», — упал.
Лишь пели за базаром проститутки,
И я перед тобой один стоял.
Ты стоишь, красивая биксуля на мази,
Облокотившись локтем на перила,
И невзначай так, нехотя сказала: «Уходи».
Да, шкура, ты меня во мне убила.
В тот раз я не хотел базар с тобою.
Я отпустил тебя: До встречи, Мусь, —
Но залетел на срок с дружком весною
И сам не знал, что скоро я вернусь.
Побег; порвал охранников; скитальство по ночам.
И вот я снова в городе, в Слободке.
Тебя узнал по голосу, по смеху, по плечам
И по твоей качающей походке.
И я с дружком пошёл к тебе навстречу,
В кармане сжав рукой свой финский нож.
Но, как назло, — патруль в тот тёплый вечер...
Не дали мне пырнуть, но ты умрёшь.
Я долго ждал при случае отдать тебе должок,
И как-то в ресторане у оркестра,
Смотрю я, к твоей талии прижался сторожок,
Тверской налётчик, гастролёр-маэстро.
Он мял тебя, как сорванную розу,
А тут в сторонке мирно я стою,
Смотрю и наблюдаю твою позу,
А ты в тот миг заметила мою.
Шепнув маэстро на ухо, как видно, про меня, —
Ты плохо, знать, порекомендовала.
Пока я с ним разбор чинил и беспредел замял,
Ты сбегала в отдел и настучала.
Меня у магазина повязали,
Отняли нож, свободу и долги.
Я помню, как стоял в судебном зале,
А по бокам блестели сапоги.
Пять лет сижу в Калинине, тяну свой долгий срок,
И узнаю, что Муську за прилавком
Немножечко порезали, отдали мой должок,
Маэстро и дружок в Слободке Славка.
Как молода была ты и красива,
Я представляю, как лежала ты,
Улыбка на лице твоём чуть криво,
И нож в груди для полной красоты. When I was young and beautiful,
I often visited the station.
I liked to drink beer in Musi
And see the barmaid's face.
Ah, Muska, you, the barmaid,
You're just my delight,
You're just my prison days memory.
I remember being on the table filled with broken instrument
When the tavern you vpёrlas with garbage.
Yes nix was extremely delicate:
my pals took in craters,
And I was beautiful and elegant,
But to do anything you could not.
But one summer evening I took off my jacket;
In the alley slowly and freely
You came up with some simpleton and smiled so
It's like everything is happy with you.
I took the knife and slipped quietly into the belly,
Fraer And I said: "Good-bye" - fell.
Only sang prostitute for the bazaar,
And I was standing in front of you one.
You stand, beautiful biksulya in the ointment,
Leaning his elbow on the railing,
And so by chance, reluctantly he said: "Go away."
Yes, skin, you make me kill me.
At that time I did not want to marketplace with you.
I let you go: See, Mus -
But flown for the period from spring boyfriend
And he did not know that soon I will be back.
The escape; He ripped the guards; skitalstvo at night.
And here I am again in the city, in Slobodka.
You heard the voice, for laughter, her shoulders
And your rocking gait.
And I went from boyfriend to meet you,
In the pocket of his clenched hand Finnish knife.
But, as luck would have it - a patrol in the warm evening ...
Do not give me a jab, but you will die.
I waited a long time at the event to give you the favor,
And once in a restaurant in the orchestra,
I look to your waist pressed his cock,
Tver raider, guest artists, maestro.
It crushed you like a plucked rose,
And here on the sidelines peacefully I stand,
I look and watch your posture,
And you at that moment my notice.
Maestro whispered in his ear, as you can see, about me, -
You are bad, I know recommended.
While I was with him, and parsing repaired chaos hesitated,
You ran to the department and snitched.
I was at the store tied,
They took away the knife, and the freedom of debt.
I remember standing in the courtroom,
And on the sides glittered boots.
Five years I am sitting in Kalinin, pull a long time,
And I find out what Muska behind the counter
A little cut, given my favor,
Maestro and friend in Slobodka Slavka.
How young were you and beautiful,
I imagine you're lying,
The smile on the face of thine little crooked,
And the knife into his chest for the full beauty. Смотрите также: | |
