Тут я сильно колебался в названии. По английски-то всё равно Vampire, а вот по-русски? Всё же “вампир” по-русски звучит, мне показалось, более по-бытовому. К тому же возникает аллюзия со стихотворением Пушкина. Ну ладно, пусть будет “Вурдалак”. Тем более, что это ещё более заостряет сюжет Мериме.
“Маша и медведь”. У медведя почему там липовая-то нога? Поди вот пойми. Скирлы — это она так скрипит. Но почему у него протез? Он что, медведь или не совсем? А он неторопливо идёт, и нога ритмично повторяет: скирлы… скирлы... скирлы... скирлы… Но звук у ноги такой, как будто эта пушкинская собака на могиле гложет кость, правда? А может, это медведь Машину косточку гложет, а? Скирлы… скирлы... Странный сюжет выбрал Мериме, правда? Не исключено, что с этим же звуком этот Локис и супружеские свои обязанности исполняет, со своей Машей, то бишь Юлькой, и она же пани Ивиньская. Может, у него не вместо ноги, а вместо чего-то другого этот липовый протез? Потому что скрипит что-то уж слишком громко. И быстро.
Ясно, что речь идёт о самом первом мотиве баллады. Я его ни разу не транспонирую! То есть этот протез — как бы основа мироздания, а и медведь, и Маша — только декорация этой нечеловеческой силы.
Кое-какую “декорацию” я всё же прописал — это польско-общеславянская песенность и танцевальность. Поэтому там всё время то ли вальсы, то ли что-то в этом роде, а есть и просто мазурка, в качестве “вставного эпизода” (стр. 54-55).
Но в целом — насколько разорваны “Призраки”, настолько собраны в единое музыкальное пространство и “Вурдалак”, и следующие баллады.
Другая часть — это походочка этого графа, то бишь Мишки-медведя. Уже на стр. 50, в 3-й системе это можно видеть. А потом — огромный эпизод, начинающийся от Tempo iniziale на стр. 57. Даже глухо-мощный его рык, голос тубы (как в “Петрушке”, да?), и то мной написан (стр. 58, сист. 4 и дальше). Можно, если угодно, так наивно-программно тут интерпретировать, что начиная со стр. 55, начиная с Modo I, происходит сцена зачатия графа медведем и графиней, там ведь контрапунктическое соединение “скирлы” и медвежьего лейтмотива, который всё учащается, доходит до пароксизма, а потом медведь до-о-олго и медленно уходит, продолжая восторженно порыкивать тубой. Уж не помню, так ли я мыслил, когда сочинял, но выходит что-то похожее.
Самое интересное, что эту и следующую пьесу я писал, дежуря в монастыре…
Ну, дальше уж сами расшифровывайте, как отчаянная пани Ивиньская не понимает, кто такой граф Михаил и ведёт себя с ним вызывающе (стр. 59, со 2-й системы и дальше). Вздохи графа Михаила (он думает, что любовные — на стр. 60, сист. 4); то, как интонации графа приобретают всё более возбуждённо-медвежьи черты (стр. 63, сист. 3); и всё это на контрапунктирующем то ли вальсе, то ли чём. Я не могу дальше конкретизировать, тут уж скорее симфоническое, общее развитие: ну что такое эти жуткие унисоны в Presto на стр. 67? Как мне это объяснить?
К этому прибавляется ещё и сознательная игра со стилем Шопена, это уже и в мазурке было, мне кажется, вполне очевидно, а уж музыка на стр. 69 — это почти плагиат, хотя бы фактурный.
Я, и сам боюсь этого хруста ломаемых костей на стыке стр. 70 и 71…
Не знаю, как достаточно наполнить звуком самый конец баллады. Но, конечно, я мог закончить только так, это, наверное, понятно. Here I strongly fluctuated in the title. In English, everything is equal to Vampire, but in Russian? Yet the "vampire" in Russian sounds, it seemed to me more domestic. In addition, allusion arises with Pushkin's poem. Well, let it be "Vurdalak". Moreover, this is even more sharpening the plot Merim.
"Masha and the Bear". At the bear why there is a leap leg? Some sort of understanding. Skills - it creaks it so much. But why did he have a prosthesis? Does he be a bear or not at all? And he is leisurely, and the leg repeats rhythmically: Skills ... Skills ... Skills ... Skills ... But the sound at the feet is like this Pushkin dog on the grave gives the bone, right? Or maybe this bear the bone machine is gnawing, eh? Skills ... Skills ... Strange plot chose Merim, right? It is possible that this Lokis and married duties are performed with the same sound, with their Masha, then you mean Yulka, and she is the Pani Ivinskaya. Maybe he does not have instead of his legs, and instead of something else this lime prosthesis? Because squeaks something too loud. And fast.
It is clear that we are talking about the very first motive of ballads. I never transform it! That is, this prosthesis - as it were, the basis of the Universe, and the Bear, and Masha - only the scenery of this inhuman power.
I still prescribed some "scenery" - it is the Polish-Overall Slavonic Sensing and Dance. Therefore, there all the time whether Valsa is, or something like that, and there is just a Mazurka, as a "plug-in episode" (p. 54-55).
But in general, as far as the "ghosts" are broken, so collected in a single musical space and "Vurdalak", and the following ballads.
Another part is a hiking of this graph, then you mean bear bear. Already on page 50, in the 3rd system it can be seen. And then - a huge episode starting from Tempo iniziale on page 57. Even the deaf-powerful his roar, the voice of the tube (as in Parsushka, yes?), And that is written by me (p. 58, syst. 4 and further) . You can, if you want, so naively-programmatically interpreted that since p. 55, starting with MODO I, there is a scene of conception of the graph by the Bear and Countess, there is a counterpunctic joint "Skirla" and a bearish leitmotif, which is all reading, comes to paroxy And then the Bear is pre-o-Olohgo and slowly goes, continuing to ride to the tube. I don't remember, if I thought when I composed, but it comes out something like.
The most interesting thing is that I wrote this and the next play, dudder in the monastery ...
Well, then decrypt how the desperate Pani Ivinskaya does not understand who is such a graph Mikhail and behaves defiantly with him (p. 59, from the 2nd system and further). Sighs of Count Mikhail (he thinks love - on page 60, syst. 4); how the intonation of the graph acquire more and more excited-bear features (p. 63, syst. 3); And all this on the counterpalking whether Walla, or something. I can't continue to specify, there is rather symphonic, general development: what is these terrible uninsions in Presto on page 67? How can I explain it?
A conscious game with the style of Chopin is also added to this, it was already in the Mazurka, it seems to me that it is quite obvious, and the music on page 69 is almost plagiarism, at least a factory.
I, and I am afraid of this crunch of broken bones at the junction p. 70 and 71 ...
I do not know how to fill the very end of the ballads. But, of course, I could finish only in this way, it is probably understandable. Смотрите также: | |
