Последняя мистерия
Михаил Кочетков
Смешная жизнь грядет на склоне лет
В предчувствии погромов и простуды.
Купи себе какой-нибудь билет
И уезжай куда-нибудь отсюда.
Еще есть шанс, прикинувшись ослом,
Спокойно, без эмоций и истерик
Покинуть эту Родину, где злой
Юнец ножом расписывает двери,
Где подрастает новая орда.
И в подворотнях бродит ее призрак.
И этот, извини меня, бардак
Ты называешь "бедная Отчизна"?
Покуда не накрыло, милый друг,
Еще есть шанс: ворча на Пенелопу,
Отправиться куда-нибудь на юг,
В какую-нибудь южную Европу.
Тебе осталось, глядя на причал,
Отчалить из Отечества в пророки.
А мне осталось Родине кричать
В глухие уши эти злые строки...
Пока меня не раскусили
И не заслали за Можай,
Я на великую Россию
Гляжу с второго этажа.
Я вижу всех пытливым оком:
Царя Гороха – дурака
И даже старенького Бога,
Грустящего на облаках.
Я вижу Рябу-Кукарачу
И Достоевского в слезах,
Двух алкоголиков на даче
В дремучих муромских лесах,
Поляков, что завел Сусанин,
Петра с усами на коне,
Василиваныча с усами
И даже муху на говне!
Да, велика Россия-матерь!
И вновь, тобою обуян,
Здесь, на классической кровати
Грустит поэт, хотя бы – я.
Усыпан пеплом и паршою,
В халате с бабского плеча,
Болея телом и душою
Лишь о тебе, моя печаль.
В твоей семье не без урода;
Ну что ж, урода получай!
Я – сын Папаши всех народов,
Я – внучек деда Лукича!
Мой братец – серый волк тамбовский,
А дядька – дядька Черномор,
Сестра – Аленушка, медсестры;
И все кривы, как на подбор!..
О Боже мой, какая скука!
О Боже, как нехорошо;
Здесь всяк на всяка смотрит букой,
Базуку пряча за душой.
Здесь не ножом из подворотни –
На Красной площади убьют;
Уже не завтра, а сегодня.
Осталось несколько минут.
Уже петух на Спасской башне
Двенадцать "ку" прокуковал.
Уже палач седой и страшный
Орал в топор перековал.
Меня убьют, как иноверца,
Под крики публики "Убей!"
И вылетит из горла сердце –
Помойный красный воробей!
Эй ты, подобие цыпленка,
Лети отсюда далеко,
Туда, где хмурые подонки
С руки не кормят мышьяком.
Туда, где скрученной железкой
Тебя навылет не пробьют.
Лети, как крик последний детский!
Лети, лети, не то убьют!..
Пока меня не раскусили,
К чему испытывать судьбу?
И я по-англицки красиво
На тонких цыпочках уйду.
Я ухожу, поднявши ворот,
Туда, где гаснут фонари,
Пока еще великий Город
Лежит в развалинах перин.
Пока палач, воюя с храпом,
Припал к подушке-блиндажу,
Я тихо-тихо тихой сапой
По огородам ухожу.
Так вот она – свобода злая;
По огородам и межам
Бежать, как сука, как борзая,
Куда глаза глядят, бежать,
Ловя губами горький воздух
Гнилых картофельных полей.
Во весь опор, пока не поздно,
Бежать по Родине моей!..
Спасибо, Господи Исусе,
Что все закончилось добром,
За то, что в этом захолустье
Позволил мне скрипеть пером.
Спасибо, большего не надо;
Я дальше сам уж как-нибудь.
Перо, бумага и лампада
Мне дальше освещают путь.
И на картофельном востоке
Под колокольный перезвон
Взлетят мои больные строки
Гурьбой картофельных ворон!
И все к чертям перевернется
Под крик архангельской трубы:
Петух на башне поперхнется,
Дурак в гробу перевернется,
Палач со страху промахнется,
Себе полпальца отрубив!
Из тюрем грянут общим хором
И арестанты и конвой,
Когда вернусь я в этот Город,
Вернусь как царь и как герой!
Вернутся сахарные горы,
Вернутся реки с киселем!
И будет вечен этот Город
И вечно царствие мое!..
Я вернулся в этот, Last Mystery
Mikhail Kochetkov
Funny life is coming on the slope of years
In the premonition of pogroms and colds.
Buy yourself some ticket
And leave somewhere from here.
There is still a chance by attaching a donkey,
Calmly, without emotions and hysterics
Leave this homeland where evil
Yurtsy paints the door with a knife,
Where will the new horde grow up.
And in the gentlemen wanders her ghost.
And this, I'm sorry me, Bardak
Do you call the "poor depreciation"?
As long as she did not cover, dear friend,
There is also a chance: grumble on Penelope,
Go somewhere south
In some southern Europe.
You left, looking at the berth,
Decide from the Fatherland to the Prophets.
And I have left my homeland shout
In the deaf ears these evil lines ...
Until I missed me
And did not send for Mozhai,
I am on great Russia
I look from the second floor.
I see everyone inquisitive approx:
Tsar Pea - Fool
And even the old God,
Sleeping on the clouds.
I see Ryabu-Kukarachu
And Dostoevsky in tears,
Two alcoholics in the country
In the dense Murom forests,
Poles, which brought susanin,
Peter with a mustache on horseback
Vasivaya with mustache
And even a fly on shit!
Yes, great Russia-Mother!
And again, you live,
Here on the classic bed
Breasts poet, at least - I.
Fell as ashes and a password,
In a bathrobe from the Babskoe shoulder,
Body and soul
Only about you, my sadness.
In your family, not without a freak;
Well, I'm glad to get!
I am the son of dad all nations,
I am granddaughters grandfather Lukich!
My brother - Gray Wolf Tambovsky,
And Uncle - Uncle Chernomor,
Sister - Alenushka, nurses;
And all the curves, as on the selection! ..
Oh my God, what boredom!
Oh God, as not good;
Here everyone looks like a beech
Bazuku hiding behind the soul.
Here is not a knife of the gateway -
On Red Square will kill;
Not tomorrow, but today.
It remains a few minutes.
Already a rooster on the Spasskaya Tower
Twelve "ku" scored.
Already executioner gray and scary
Oral into the ax overdowed.
I will be killed like an innocer
Under the cries of the public "Kill!"
And crashes the heart of the throat -
Passionate red sparrow!
Hey you, like chicken,
Fly from here far away
There, where frowning scum
With hands do not feed arsenic.
Where twisted piece of iron
You do not hit you.
Fly, like a cry of the last children's!
Fly, fly, you will not kill it! ..
Until I was painted
What to experience fate?
And I am in English beautiful
On thin tiptoe away.
I'm leaving, raising the gate,
Where the lanterns go out,
Still a great city
Lies in the ruins of Perin.
While the executioner fighting with snoring,
Rished to the pillow-blonde,
I'm quiet quiet quiet sap
I'm leaving the gardens.
So it is - freedom of evil;
By garden and rejoze
Run like a bitch like a boosa
Where the eyes look, run,
Catching bitter air
Rotten potato fields.
In full support, not too late
Running my homeland! ..
Thank you, Lord Isus,
That everything ended in good
For the fact that in this outfice
Allowed me to creak feather.
Thank you, more do not need;
I'm still somehow.
Feather, paper and lamp
I further illuminate the way.
And in the potato eastern
Under the bell chime
Take up my sick lines
Gorn potato raven!
And all the hell will turn over
Under the cry of the Arkhangelsk pipe:
Rooster on the tower choker
Fool in the coffin will turn over,
Ball with fear misses
Himself banging!
From prisons baked with a common choir
And arrestants and convoy,
When I return to this city,
Will be back as the king and as a hero!
Return sugar mountains,
Return rivers with a kisel!
And this city will be eternal
And forever the kingdom is mine! ..
I returned to this Смотрите также: | |
