Безысходность. Закончились люди. В холодных скелетах
Только буквы и цифры сплетаются в странный узор.
Ноги в польке бегут, над кудрями стеклянный топор
«По привычке уже нависает», как пишут в газетах.
Ожидается тьма. Для того, чтоб узнать наконец-то:
Есть ли тёмные отблески света на этом пиру.
Толстолобые скорбно жуют древа жизни кору,
Изрыгая сквозь чавканье что-то по поводу детства.
Поезда не приходят, галдят беспрестанно грачата –
Накормить бы покинутых матерью юных певцов.
Но, боюсь, всё равно не предвидится в будущем снов
Ни для них, ни для нас. Не вернётся скрипуче «когда-то».
Провод боли. Закончились чувства. Бездушные лица –
Только бисера тонкая ниточка в чёрных зрачках.
…Из альбома хихикает девочка в рыжих очках.
Надоело. Пора посоветовать ей утопиться.
Hopelessness. Ended up people. In cold skeletons
Only letters and numbers are woven into a strange pattern.
Feet in polka run, glass ax over curls
“Out of habit it is already hanging,” as the newspapers write.
Darkness is expected. In order to find out at last:
Are there dark reflections of light at this feast.
The fat-headed mournfully chew the bark of the tree of life,
Vomiting through the chomp something about childhood.
Trains do not come, they are roaring incessantly -
To feed the young singers abandoned by their mothers.
But I'm afraid there are still no dreams in the future
Not for them, not for us. Will not come back creaky "sometime".
Pain wire. Out of feelings. Soulless faces -
Only beads are a thin thread in black pupils.
... From the album a girl in red glasses giggles.
I'm tired of it. It's time to tell her to drown herself.
