в черно-белом городе вечер.
тебя заметает снег.
ничего уже не излечит,
даже дорогой человек.
ничего не останется до весны,
и апрель не придет на встречу.
знаешь, мне больше не снятся сны.
мне больше не станет легче.
все выбросить, вымести в строки,
чтобы рвало стихами драными,
чтобы зацепить всех одиноких,
чтобы вскрыть прилюдно все раны,
чтобы люди тыкали пальцем,
мол, ничего забавнее нет,
чем добить немого страдальца,
пусть он там какой-то поэт.
в черно-белом городе ночь.
по крышам гуляют самоубийцы.
я бы с ними прогуляться не прочь,
но меня не отпустят страницы.
кажется, сейчас пятый вторник.
а может, уже наступила суббота...
ты стал глупее, покорнее -
тебя изломал твой "кто-то".
мы все отломали друг от друга куски,
когда хотели броситься вниз.
мы все больны приступом вечной тоски,
мы все больны, друг мой, смирись.
мы все испорчены этим бытом,
мы все грязные как будто.
дорога во мрак вечно открыта...
в черно-белом городе утро.
in black and white town in the evening.
You sweeps snow.
do not heal,
even the dearest person.
nothing will be left until the spring,
and April will not come to the meeting.
you know, I do not have dreams.
I no longer will be easier.
throw it all away, sweep in line
to vomit verses Lath,
to engage all the lonely,
to reveal publicly all wounds,
people to point fingers,
they say, no fun,
than to finish the silent sufferer,
Let him there's a poet.
in black and white city night.
walk on the roofs of suicide.
I would not walk with them off,
but I will not let go of the page.
it seems now the fifth Tuesday.
maybe already come Saturday ...
you become more stupid, submissive -
you torn your & quot; one & quot ;.
we are all broken off from each other apart,
when they wanted to throw down.
we are all sick of longing attack,
we are all sick, my friend, to accept.
we are all spoiled by this way of life,
we are all dirty like.
road into the darkness forever open ...
in black and white city morning.
