Рассказали мне: жил один влюбленный радист до войны на острове Диксон. Рассказали мне: был он не слишком смел и любви привык сторониться. А когда пришла она, никак не умел с девушкой-радисткой объясниться... Но однажды в вихре приказов и смет, график передачи ломая, выбил он: ЦЕЛУЮ! И принял в ответ: Что передаешь? Не понимаю... Предпоследним словом себя обозвав, парень объясненья не бросил. Поцелуй восьмерками зашифровав, он отстукал ВОСЕМЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ! Разговор дальнейший был полон огня: Милая, пойми человека! (Восемьдесят восемь!) Как слышно меня? (Восемьдесят восемь!) Проверка. Он выстукивал восьмерки упорно и зло. Днем и ночью. В зиму и в осень. Он выстукивал, пока в ответ не пришло: Понимаю, восемьдесят восемь!.. Я не знаю, может, все было не так. Может - более обыденно, пресно... Только верю твердо: жил такой чудак! Мне в другое верить неинтересно... Вот и я молчание не в силах терпеть! И в холодную небесную просинь сердцем выстукиваю тебе: Милая! Восемьдесят восемь!.. Слышишь? Эту цифру я молнией шлю. Мчать ей через горы и реки... Восемьдесят восемь! Очень люблю. Восемьдесят восемь! Навеки.
They told me: there lived a loving radio operator before the war on Dixon Island. They told me: he was not too daring and used to avoid love. And when she came, I did not know how to explain to the radio operator girl ... But once, in a whirlwind of orders and estimates, breaking the transmission schedule, he knocked out: KISS! And he received in response: What are you transmitting? I don't understand ... Having called himself the penultimate word, the guy did not give up the explanation. Having encrypted the kiss in eights, he tapped out EIGHTY EIGHT! The further conversation was full of fire: Honey, understand the man! (Eighty eight!) How can you hear me? (Eighty eight!) Check. He tapped out the eights persistently and angrily. Day and night. In winter and autumn. He tapped out until the answer came: I understand, eighty-eight! .. I don't know, maybe it was not like that. Maybe - more ordinary, insipid ... Only I believe firmly: such an eccentric lived! It's not interesting for me to believe in anything else ... So I cannot endure silence! And in the cold heavenly glare with my heart I tap out to you: Sweetheart! Eighty-eight! .. Do you hear? I send this figure with lightning. To rush her through mountains and rivers ... Eighty-eight! I love it very much. Eighty eight! Forever.
