Внутри меня осенняя пора.
Внутри меня прозрачно прохладно,
и мне печально и, но не безотрадно,
и полон я смиренья и добра.
А если я бушую иногда.
то это я бушую, облетая,
и мысль приходит, грустная, простая,
что бушевать -- не главная нужда.
А главная нужда -- чтоб удалось
себя и мир борьбы и потрясений
увидеть в обнаженности осенней,
когда и ты и мир видны насквозь.
Прозренья -- это дети тишины.
Не страшно, если шумно не бушуем.
Спокойно сбросить все, что было шумом,
во имя новых листьев мы должны.
Случилось что-то, видимо, со мной,
и лишь на тишину я полагаюсь,
где листья, друг на друга налагаясь,
неслышимо становятся землей.
И видишь все, как с некой высоты,
когда сумеешь к сроку листья сбросить,
когда бесстрастно внутренняя осень
кладет на лоб воздушные персты.
Inside me autumn time.
Inside me transparently cool
And I am sad and, but not without waste,
And full I am humble and good.
And if I am burying sometimes.
then it is i'm buoyed
And the thought comes, sad, simple,
What to be raging is not the main need.
And the main need - so that
yourself and the world of struggle and shocks
see in nude autumn
When and you and the world are visible through.
Transcriptions are silence children.
It is not scary if noisy is not raging.
Calmly lose all that was noise
In the name of new leaves we must.
Something happened, apparently with me,
And only on silence I rely,
where the leaves are prescribed on each other,
Earth becomes bad.
And you see everything, as with some height,
When you are able to reset to the period of the leaves,
when impassively inner autumn
Puts on the forehead the air fins.
