Бег дворами, сквозь осеннее пламя.
Птицы оставили, сохраняя молчание,
Кто-то вылетел между небом и этажами.
Туманы ждут, сталкеры уходят в память.
Холодает. Воздух остынет до мая.
Сезон дождей по локоть листвой заметает.
Духов жёлтых вьюг город придаст огню.
Тоска сидела тихо, с пистолетом во рту.
Там между стен дороги куда-то ведут,
Вглубь отражения вод, по ту сторону лун.
К тесным компаниям, где акустика струн,
Туда где руки бездомных тянуться к костру.
Стаи крыльев в облака вбивают клинья,
Вечные ливни поливают районы пустые.
В роще платья сбросили тонкие ивы,
Тяжёлым снегом падают на плечи зимы.
Сними рассолом вчерашнее пьяное соло.
За забором ноябрь видели в сёлах.
Вниз по тропам льды спустились к озёрам,
Вой ветров не покинет пустынные зоны.
Где голоса, обречённое эхо в лесах.
Голод примерял оскал на морды собак.
Осень просто повисла вороньими гнёздами,
А мы, как спутники, там где далёкие звёзды.
Как старые конверты, эти города пустые.
Ветер несёт газеты и осенние листы.
Стены остыли без этих горячих тел,
Дома застыли, словно стыдно им, что город опустел.
Как старые конверты, эти города пустые.
Ветер несёт газеты и осенние листы.
Стены остыли без этих горячих тел,
Дома застыли, словно стыдно им, что город опустел.
Люди ушли из города туманным утром.
Гордые, неся на руках старых и мудрых.
Их лица растворились в предрассветной мгле,
В городе воцарились ветры, взяв разбег с полей.
Аллеи тяжелея, под дождями мокнут,
Обои пожелтели, птицы разбили окна,
И миллионы звонких капель замыкали кабели,
На эти провода, как будто нападая падала
Вода. Подкрались холода,
И над землёй красиво разлилась баллада льда.
Палатки ржавые, кожа рот раскрыла сиротливо.
Нет прохожих, только дни проходят мимо.
В кино не крутят фильмы, афиши растеклись,
К окну закрытой фирмы октябрь-лис приклеил лист.
И лик евангелиста на фасаде храма,
Забытый истиной, остался охраной.
Окраины молчат, всё ждут кого-то,
Дичают псы и жутко воют в непогоду.
Болота поглощают районы, тянут в себя дома,
И сырость-ведьма в них поселилась без их ведома.
До мая не доживут эти проспекты,
Их песни спеты, пейзажи в красно-жёлтом спектре.
Птицы покинут гнёзда, подчиняясь повелению,
А люди там. где звёзды, в неземных селениях.
Как старые конверты, эти города пустые.
Ветер несёт газеты и осенние листы.
Стены остыли без этих горячих тел,
Дома застыли, словно стыдно им, что город опустел.
Как старые конверты, эти города пустые.
Ветер несёт газеты и осенние листы.
Стены остыли без этих горячих тел,
Дома застыли, словно стыдно им, что город опустел. Running yards through the autumn blaze.
Birds left in silence,
Someone flew between heaven and floors.
Mists waiting stalkers go into memory.
Colder. The air cools until May.
The rainy season on the elbow foliage sweeps.
Spirits yellow blizzards city will give the fire.
Tosca sat quietly, with a gun in his mouth.
There are walls between roads lead somewhere,
Inland water reflection, on the other side of the moon.
By the close company, where acoustics strings
There where hands reach for homeless fire.
Flocks of wings in the clouds to drive a wedge,
Eternal showers watered areas are empty.
In a grove of willow thin dress dropped,
Heavy snow fall on the shoulders of winter.
Take brine yesterday drunken solo.
November saw behind the fence in the villages.
Down the trail down to the ice lakes,
Howling winds will not leave the desert zone.
Where voices echo in the woods doomed.
Hunger tried on a grin on the face of dogs.
Fall just hung crow nests,
And we, as satellites, where the distant stars.
How old envelopes, these cities are empty.
Wind carries newspapers and autumn leaves.
The walls are cooled without these hot bodies,
House froze, as if ashamed of them that the city was deserted.
How old envelopes, these cities are empty.
Wind carries newspapers and autumn leaves.
The walls are cooled without these hot bodies,
House froze, as if ashamed of them that the city was deserted.
People have gone from a misty morning.
Proud, carrying in his arms the old and wise.
Their faces were dissolved in the predawn darkness,
The city winds prevail, taking the run from the fields.
Tyazheleya alley, get wet in the rain,
Yellowed wallpaper, birds smashed windows,
And millions of ringing up the rear drop cables
These wires as if attacking fall
Water. Crept cold,
And over the earth beautiful ballad spilled ice.
Tents rusty, leather mouth opened lonely.
No passers-by, only the days pass by.
In the movie, do not twist films, posters flowed,
By the window is closed the company in October fox stuck sheet.
And the face of an evangelist on the facade of the temple,
Forgotten truth remained protected.
Outskirts silent, all waiting for someone,
Dogs run wild and eerie howl in bad weather.
Marshes absorb areas pulled in home
And moisture-witch they settled without their knowledge.
Until May not survive these avenues,
Their songs are sung, landscapes in the red-yellow spectrum.
Birds leave the nest, obeying the commandment,
And the people there. where the stars in the heavenly villages.
How old envelopes, these cities are empty.
Wind carries newspapers and autumn leaves.
The walls are cooled without these hot bodies,
House froze, as if ashamed of them that the city was deserted.
How old envelopes, these cities are empty.
Wind carries newspapers and autumn leaves.
The walls are cooled without these hot bodies,
House froze, as if ashamed of them that the city was deserted. Смотрите также: | |
