В тундре Ямала я встречал рассвет,
Пошёл к Тадж-Махалу, но его там нет.
На что мне опалы, рубины, кораллы,
Когда Тадж-Махала в помине нет.
В степях Забайкалья я встречал рассвет,
Искал там Версаль я, но его там нет,
Такие реалии - упёрли, канальи,
Лишь следы вакханалии,
А Версаля нет.
Так, духовною жаждой томим, я влачился в пустыне,
В полумёртвой душе оставался лишь страх.
"Отведите меня в Ватикан", я просил по-латыни,
Но, без понта, похоже, латынь, братаны,
Не канает в подобных местах.
В тайге Саматлора я встречал рассвет.
Пошёл я к Луксору, глядь - Луксора нет!
Приехали воры, сломали заборы,
Взломали запоры - и Луксора нет.
На пути я встречал человека с лицом знаменосца.
Он сказал, что идёт поклониться святыням в Пенджаб.
Я сказал ему - "С Богом, мой друг, con fuocco, piu mosso!"
Но когда он полез за ножом под пиджак,
Я по счастью, успел убежать.
In Tundra Yamal, I met the dawn,
I went to the Taj Mahal, but there is no it there.
What are the opals, rubies, corals,
When the Taj Mahal is not in mom.
In the steppes of Transbaikalia, I met the dawn,
I was looking for versals there, but there is no it there,
Such realities - stolen, canali,
Only traces of the Vakhanlia,
And there is no versal.
So, spiritually thirst for Tomim, I pledged in the desert,
Only fear remained in a semicircuit.
"Take me to the Vatican", I asked Latin,
But, without Ponta, it seems, Latin, Brother,
Not canas in similar places.
In the taiga of Samatlor, I met dawn.
I went to Luxor, look - Luxor is not!
Thieves came, broke the fences,
Hacked constipation - and Luxor is not.
On the way I met a man with the face of the bannamers.
He said he was going to worship the shrines in Punjab.
I told him - "With God, my friend, Con Fuocco, Piu Mosso!"
But when he climbed the knife under the jacket,
I'm fortunately, I managed to escape. | |
