Когда Россию захватили
И на растленье обрекли,
Не все́ России изменили,
Не все́ в предатели пошли.
И забивались тю́рьмы теми,
В ком были живы долг и честь.
Их поглощали мрак и темень,
Им ни числа, ни меры несть.
Стреляли гордых, добрых, честных,
Чтоб, захватив, упрочить власть.
В глухих подвалах повсеместно
Кровища русская лилась.
Всё для захватчиков годилось —
Враньё газет, обман, подлог.
Когда бы раньше я родился,
И я б тогда погибнуть мог.
Когда, вселяя тень надежды,
Наперевес неся штыки,
В почти сияющих одеждах
Шли Белой Гвардии полки,
А пулеметы их косили,
И кровь хлестала, как вода,
Я мог погибнуть за Россию,
Но не было меня тогда.
Когда (ах, просто как и мудро),
И день и ночь, и ночь и день
Крестьян везли в тайгу и тундру
Из всех российских деревень,
От всех черёмух, лип и клёнов,
От речек, льющихся светло́,
Чтобы пятнадцать миллионов
Крестьян российских полегло,
Когда, чтоб кость народу кинуть,
Назвали это «перегиб»,
Я — русский мальчик — мог погибнуть,
И лишь случайно не погиб.
Я тот, кто, как ни странно, вышел
Почти сухим из кутерьмы,
Кто уцелел, остался, выжил
Без лагерей и без тюрьмы.
Что ж, вспоминать ли нам под вечер,
В передзакатный этот час,
Как, души русские калеча,
Подонков делали из нас?
Иль противостоя железу,
И мраку противостоя,
Осознавать светло и трезво:
Приходит очередь моя.
Как волку, вырваться из круга,
Ни чувств, ни мыслей не тая.
Прости меня, моя подруга,
Настала очередь моя.
Я поднимаюсь, как на бруствер,
Но фоне трусов и хамья.
Не надо слёз, не надо гру́сти —
Сегодня очередь моя!
<19??> When Russia was invaded
And doomed to corruption,
Not everyone has changed Russia,
Not everyone became traitors.
And the prisons were filled with those
In whom duty and honor were alive.
Darkness and darkness swallowed them,
They have neither number nor measure.
They were shooting proud, kind, honest,
So that, seizing, consolidate power.
In deaf basements everywhere
Russian blood poured.
Everything was good for the invaders -
Lies of newspapers, deception, forgery.
Whenever I was born earlier
And then I could die.
When, instilling a shadow of hope,
Carrying bayonets at the ready,
In robes almost shining
We went to the White Guard regiments,
And the machine guns were mowing them down,
And the blood gushed like water,
I could have died for Russia
But I was not there then.
When (ah, just as wise)
And day and night and night and day
Peasants were taken to taiga and tundra
From all Russian villages
From all bird cherries, lindens and maples,
From the rivers pouring light
To fifteen million
Russian peasants were killed,
When, in order to throw a bone to the people,
They called it "kink"
I - a Russian boy - could have died
And only by chance he did not die.
I am the one who, oddly enough, came out
Almost dry from the commotion,
Who survived, stayed, survived
No camps and no prison.
Well, should we remember in the evening,
In the hour before sunset,
How, crippling Russian souls,
Did they make scum out of us?
Or opposing the iron,
And confronting the darkness,
Realize lightly and soberly:
It's my turn.
Like a wolf to break out of the circle
Neither feelings nor thoughts are hidden.
Forgive me my friend
It was my turn.
I go up like a parapet
But the background of cowards and rude.
No tears, no sadness -
Today is my turn!
<19 ??> Смотрите также: | |
