Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим — великий город, как будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в Ершалаиме и его окрестностях. Странную тучу принесло со стороны моря к концу дня, четырнадцатого дня весеннего месяца нисана.
Она уже навалилась своим брюхом на Лысый Череп, где палачи поспешно кололи казнимых, она навалилась на храм в Ершалаиме, сползла дымными потоками с холма его и залила Нижний Город. Она вливалась в окошки и гнала с кривых улиц людей в дома. Она не спешила отдавать свою влагу и отдавала только свет. Лишь только дымное черное варево распарывал огонь, из кромешной тьмы взлетала вверх великая глыба храма со сверкающим чешуйчатым покровом. Но он угасал во мгновение, и храм погружался в темную бездну. Несколько раз он выскакивал из нее и опять проваливался, и каждый раз этот провал сопровождался грохотом катастрофы.
The darkness that came from the Mediterranean Sea covered the city hated by the procurator. Suspension bridges connecting the temple with the terrible Anthony Tower disappeared, an abyss descended from the sky and flooded the winged gods above the hippodrome, the Hasmonean Palace with loopholes, bazaars, caravanserais, alleys, ponds ... Yershalaim disappeared - a great city, as if it did not exist the light. Everything was devoured by darkness, which frightened all life in Yershalaim and its environs. A strange cloud was brought from the sea towards the end of the day, the fourteenth day of the spring month of Nisan.
She had already slumped her belly onto the Bald Skull, where the executioners hurriedly pricked the executed, she piled on the temple in Yershalaim, crawled down smoky streams from his hill and flooded the Lower City. She poured into the windows and drove people from the crooked streets of the house. She was in no hurry to give her moisture and gave only light. As soon as a smoky black brew opened fire, a great block of the temple with a sparkling scaly cover flew up from the pitch darkness. But he faded away in an instant, and the temple plunged into a dark abyss. Several times he jumped out of it and again failed, and each time this failure was accompanied by the crash of a catastrophe.
