Она сказала: "Он уже уснул", -
задернув полог над кроваткой сына,
и верхний свет неловко погасила,
и, съежившись, халат упал на стул.
Мы с ней не говорили про любовь.
Она шептала что-то, чуть картавя,
звук "р", как виноградину, катая
за белою оградою зубов.
"А знаешь: я ведь плюнула давно
на жизнь свою. И вдруг так огорошить!
Мужчина в юбке. Ломовая лошадь.
И вдруг - я снова. Смешно?"
Быть благодарным - это был мой долг.
Ища защиты в беззащитном теле,
зарылся я, зафлаженный, как волк,
в доверчивый сугроб ее постели.
Но, как волчонок загнанный, одна,
она в слезах мне щеки обшептала,
и то, что благодарна мне она,
меня стыдом студеным обжигало.
Мне б окружить ее блокадой рифм,
теряться, то бледнея, то краснея,
но женщина! меня! благодарит!
за то, что я! мужчина! нежен с нею!
Как получиться в мире так могло?
Забыв про смысл ее первопричинный,
мы женщину сместили. Мы ее
унизили до равенства с мужчиной.
Какой занятный общества этап,
коварно подготовленный веками:
мужчины стали чем-то вроде баб,
а женщины - почти что мужиками.
О Господи, как сгиб ее плеча
мне вмялся в пальцы голодно и голо
и как глаза неведомого пола
преображались в женские, крича!
Потом их сумрак полузаволок.
Они мерцали тихими свечами...
Как мало надо женщине, - мой Бог! -
чтобы ее за женщину считали.
1968 She said, "He's already asleep."
pulling the canopy over the son's bed,
and awkwardly extinguished the overhead light,
and, cringing, the robe fell onto the chair.
We didn't talk about love with her.
She was whispering something, lisping slightly,
sound "r" like grape rolling
behind the white fence of teeth.
"Do you know: I spat for a long time
for your life. And suddenly so dumbfounded!
A man in a skirt. Draft horse.
And suddenly - me again. Is it funny? "
It was my duty to be grateful.
Seeking protection in a defenseless body
I burrowed, flattened like a wolf,
into the trusting snowdrift of her bed.
But, like a hunted wolf cub, alone,
she whispered to my cheeks in tears,
and the fact that she is grateful to me,
I burned with cold shame.
I used to surround her with a blockade of rhymes
get lost, then turning pale, then blushing,
but a woman! me! thanks!
for being me! the man! gentle with her!
How could this happen in the world?
Forgetting about its original meaning,
we removed the woman. We are her
humiliated to equality with a man.
What an entertaining stage in society
cunningly prepared for centuries:
men have become something like women,
and women are almost men.
Oh Lord, how the fold of her shoulder
my fingers are hungry and naked
and like the eyes of an unknown gender
transformed into women, shouting!
Then their twilight semi-ceilings.
They flickered with quiet candles ...
How little a woman needs - my God! -
to be considered a woman.
1968 | |
