Лета больше не будет, а будут холодные длинные-длинные зимы.
Ветер сдует с реки рыбаков, те уедут в леса, чтоб замерзнуть не сразу.
Ты полюбишь ее, а она не тебя, а того, кто все больше налево и мимо,
Это станет законом вселенной, от него поползут метастазы.
А трамвай на прудах будет вечно стонать, как затравленный йети.
Самолет не взлетит, перегруженный теми, кто хочет остаться.
Ты потом отдохнешь - перевернутым, но уцелеешь в кювете.
А пока только ветер-подлюга кусает тебя за замерзшие пальцы.
Когда до хрипоты, изнеможения
звал тебя по имени, хватал за рукав,
Наша пленка отматывалась назад
В сотый раз от боли до крушения.
Я каждый сон твой выбирал по баллам,
И мой ковчег вдруг превратился в кастинг.
Мы были кошкой и собакой одной масти,
Но даже этого для счастья было мало.
Я некрасиво плакал твое имя в спины,
Всех тех, в кого вытрахивал тебя до капли.
И не одна из них как ты не целовала,
И не одна из них как ты не пахла.
А дальше всё останется, как было:
Не вспыхнет стол малиновым огнём,
И в ванной не окаменеет мыло
(«Семейное» - написано на нём).
И станут годы скатываться в забыть.
Покой, густея, зацветёт в дому.
Но женщина начнёт всё время зябнуть,
Сама не понимая почему.
И муж – непьющий, и достаток нажит,
А всё как бы в предчувствии дождя.
А это он ушёл. Ушёл однажды.
И двери не захлопнул, уходя.
Одни потихоньку цедят кофе. Изящно и медленно. По глотку. И ждет, что на донце проступит профиль того, кто…
И чувствует, как текут (наверное, выглядит жутко) слезы… с косметикой - сущая канитель!
А он по утрам присылал ей розы…и завтрак еще подавал в постель. Не часто, конечно, ну, так… по средам... (вздохнет, улыбаясь сама себе…)
Повсюду опять будут зонты, грязь и дождь
И мне уже очень страшно
Я буду преследовать тебя до двери. Смотреть, как ты приказываешь себе стоять. Ты будешь клясться мне в любви. И я тебе тоже буду... Врать. Summer will no longer, but there will be cold long-long winter.
The wind blows from the River Fishermen, they will leave in the forest to freeze not immediately.
You will love her, but she is not you, but one who is more left and past
This will become the law of the universe, metastases will crawl away from it.
And the tram on the ponds will moan forever, as the poisoned Yeti.
The plane will not take off, overloaded by those who want to stay.
You will then rest - inverted, but survive in Kuvette.
In the meantime, only the wind is biting you for frozen fingers.
When to hoarseness, exhaustion
called you by name, grabbed the sleeve,
Our film was wondering back
For the hundredth time from pain to the crash.
I chose every dream on the points,
And my ark suddenly turned into casting.
We were a cat and a dog of one suit,
But even this was not enough for happiness.
I ugly cried your name in the back,
All those who struggled you to a drop.
And not one of them as you did not kiss,
And not one of them as you did not smell.
And then everything will remain, as it was:
Will not break up the table with raspberry fire,
And in the bathroom does not felt soap
("Family" - written on it).
And the years will roll in forget.
Peace, Gusa, bloom in the house.
But the woman will begin to choke all the time,
I do not understand why.
And the husband is not drinking, and wept wept
And all as it were in the premonition of rain.
And he left it. Once upon a time.
And the doors did not shut, leaving.
Some slowly make coffee. Elegantly and slow. In a sip. And waits that the profile of one who ...
And feels like text (probably, it looks terribly) tears ... with cosmetics - Introductant Drawber!
And he sent her roses in the morning ... and the breakfast was still served in bed. Not often, of course, well, so ... on Wednesdays ... (sigh, smiling itself ...)
Everywhere will again be umbrellas, dirt and rain
And I'm already very scared
I will chase you to the door. Watch how you order yourself stand. You will swear to me in love. And I will love you too ... to lie. | |
