Written-By – Константин Амелюшкин
Наш Пётр, бурлацкий сын,
Потомок славных поколений,
Несёт свой груз, совсем один,
Поёт и гнётся дух мгновений.
Но вот пришёл конец всему,
Наш Пётр в раздумье встал и замер:
Зачем теперь ему вино,
Доставшаяся по наследству баня,
Где продавали гниль да пыль,
Где шумом называли мысль,
Где кровь текла рекой под стол,
И он запел
О том, о сём…
Пётр засучил рукава. Надо было смыть грязь с рук. Точнее с кистей рук. Рукава он засучил до локтя, чтобы не замочить. Вроде бы мама так учила. Из крана полилась вода. Мыло, пена. Вроде бы чисто. Но какой-то запах мучил Петра. "Рябиновые мухи, тьфу, бусы, как рассвет", - напевал он, богобоязненно посмаркиваясь. Начал вспоминать. "Ничего и вонять-то не должно бы, всё вокруг стерильно. Да ладно, бог с ним, мало ли что покажется", - так он подумал и открыл дверь в уборную. "Фу, гадость какая!", - заорал он и захлопнул дверь. Незнание основ наук и искусств даёт о себе время от времени знать. Он ничего не увидел. Из уборной лился свет. Оператор поменял параметры контраста, света и тени. "Но что за вонь"?! Пётр умолк. За окном уже смеркалось. Что делать? Терзанья, милльон их. От чего собственно терзаться-то? Ну, пнул по дороге домой какую-то собачонку. Ну отчего она зубоскалила-то? Ничего, отлежится. А ему-то что, Петру, сейчас делать? Вот это его и терзало. "Я ослепну!", - произнёс Пётр. "Нет, звучит не трагично…", - подумал. "Я…", - в замешательстве, подыскивая слова, Пётр посмотрел на свои руки. Крутил их, сцеплял, расцеплял… "И руки у меня какие-то грязные, уродливые", - думал он про себя. "А что я"? Радио: "Ничего". Пётр вскочил на ноги, выскочил из тапок, схватил газету, ткнул пальцем в свою фотографию на главной странице. Своим грязным пальцем… Пётр: "А"! Радио: "Таких милльоны". Изображение на фотографии: "Не трогай меня, у тебя руки грязные". На фото автор запечатлел Петра. Точнее, пол-Петра. Была видна одна из половин Петра. Левая или правая… Пётр, точнее, пол-Петра шло по улице, где в тот же момент взрывали здание. Как он попал в кадр. Он даже не помнил. Радио: "По сторонам смотреть надо". Пётр: "Тцыть. Да-да, у меня же грязные руки", - бормотал Пётр. "Кошмар". Схватил маленькие, ещё бабушкины ножницы и начал стричь ногти. Потом взял пилку, подпилил. Вытянул одну руку. Посмотрел. "Ну, так вроде бы лучше. Помыть ещё надо". Горячая вода, пар и Пётр с блестящими руками. Он уже забыл про фотографию - любовался руками. Точнее половиной своих рук. Другая половина осталась где-то в другом месте. На неё претендовало фото в газете. Пётр видел и осязал их целиком. Но в категории сущности присутствовала только половина. Терзания продолжались. Завтра грозило пальцем, сегодня высасывало соки, а вчера… А было ли оно? Стул держал Петра. Смеркалось. Ещё. До сих пор. Written-By - Constantine Amelyushkin
Our Peter Burlatskii son
A descendant of the glorious generation
Carries his load, all alone,
Sings and bends spirit moments.
But that came to an end around,
Our thoughtfully Peter got up and froze:
Why now he wine
Bath had inherited,
Where sold rot yes dust
Where noise called thought,
Where the blood flowing river under the table,
And he began to sing
About that, about this ...
Peter rolled up his sleeves. We had to wash dirt from his hands. More precisely with the hands. He rolled up his sleeves to the elbow, so as not to soak. Like so Mama taught. Because tap water is poured. Soap foam. It seems to be clear. But some smell Peter tormented. & quot; Rowan flies, ugh, beads as the dawn & quot ;, - he sang, God-fearing posmarkivayas. He began to remember. & quot; Nothing to smell something and should not be, everything around was sterile. Come on, God bless him, who knows what will seem & quot ;, - so he thought, and opened the door to the bathroom. & quot; Fu, what muck! & quot ;, - he shouted and slammed the door. Ignorance of the fundamentals of science and art makes itself from time to time to know. He saw nothing. From the dressing room light shone. The operator changed the parameters of contrast, light and shadow. & quot; But what a stink & quot;?! Peter stopped. Outside the window it was already getting dark. What to do? Anguish, their millon. From what actually tormented with something? Well, I kicked on the way home some little dog. Well why she scoff something? Nothing otlezhus. But he was something that Peter, do now? That's him and tormented. & quot; I go blind! & quot ;, - said Peter. & quot; No, it does not sound tragic ... & quot ;, - thought. & quot; I ... & quot ;, - confused, searching for words, Peter looked at his hands. Steep them engages, I disengage ... & quot; And hand me some dirty, ugly & quot ;, - he thought to himself. & quot; What I & quot ;? Radio: & quot; None & quot ;. Peter jumped to his feet, jumped out of the sneakers, grabbed the newspaper, pointed to a photograph on the front page. His dirty finger ... Peter: & quot; A & quot ;! Radio: & quot; There millony & quot ;. The image in the picture: & quot; Do not touch me, you hands dirty & quot ;. The photo depicted the author of Peter. More precisely, half-Peter. You could see one of the halves of Peter. Left or right ... Peter, more precisely, half-Peter went down the street, where at the same time blowing up the building. As he hit the shot. He did not even remember. Radio: & quot; On both sides should look & quot ;. Peter: & quot; Ttsyt. Yes, I have the same dirty hands & quot ;, - Peter muttered. & quot; & quot ;. Nightmare He grabbed a small, more grandmother scissors and began to cut nails. Then he took a saw, sawed. I pulled one arm. Looked. & quot; Well, it seems to be better. Wash still have to & quot ;. Hot water, steam and Peter with brilliant hands. He had forgotten about the photo - admired her hands. Exactly half of his hands. The other half stayed somewhere else. In her picture in the paper claimed. Peter saw and touched them entirely. But category entity present only half. Torment continued. Tomorrow, shaking his finger, bleeds today and yesterday ... And whether it was? Peter held the chair. It was getting dark. Yet. Still. Смотрите также: | |
