В тот день, когда окончилась война
И все стволы палили в счет салюта,
В тот час на торжестве была
Особая для наших душ минута.
В конце пути, в далекой стороне,
Под гром пальбы прощались мы впервые
Со всеми, что погибли на войне,
Как с мертвыми прощаются живые.
Мы с ними шли дорогою войны
В едином братстве воинском до срока,
Суровой славой их озарены,
От их судьбы всегда неподалеку.
И только здесь, в особый этот миг,
Исполненный величья и печали,
Мы отделялись навсегда от них:
Нас эти залпы с ними разлучали.
Вот так, судьбой своею смущены,
Прощались мы на празднике с друзьями.
И с теми, что в последний день войны
Еще в строю стояли вместе с нами;
с теми, что ее великий путь
Пройти смогли едва наполовину;
И с теми, чьи могилы где-нибудь
Еще у Волги обтекали глиной;
И с теми, что под самою Москвой
В снегах глубоких заняли постели,
В ее предместьях на передовой
Зимою сорок первого;
и с теми,
Что, умирая, даже не могли
Рассчитывать на святость их покоя
Последнего, под холмиком земли,
Насыпанном нечуждою рукою.
Простились мы.
И смолкнул гул пальбы,
И время шло. И с той поры над ними
Березы, вербы, клены и дубы
В который раз листву свою сменили.
Но вновь и вновь появится листва,
И наши дети вырастут и внуки,
А гром пальбы в любые торжества
Напомнит нам о той большой разлуке.
Я ваш, друзья, — и я у вас в долгу,
Как у живых, — я так же вам обязан.
И если я, по слабости, солгу,
Вступлю в тот след, который мне заказан,
Скажу слова, что нету веры в них,
То, не успев их выдать повсеместно,
Еще не зная отклика живых, —
Я ваш укор услышу бессловесный.
Суда живых — меньше павших суд.
И пусть в душе до дней моих скончанья
Живет, гремит торжественный салют
Победы и великого прощанья. On the day when the war ended
And all the trunks were fired in salute expense,
In that hour at the ceremony was
Special for our souls minute.
At the end of the road, in the far side,
Under the thunder of gunfire, we said good-bye for the first time
With all that died in the war,
How to say goodbye to the dead alive.
We walked the roads of war with them
In a single fraternity to military life,
The harsh glory illuminated them,
Their fate is always nearby.
And only here, in this special moment,
Full of grandeur and sadness,
We were separated from them forever:
We have these bursts separated from them.
So, the fate of his confused,
We said goodbye on a holiday with friends.
And to those of the last day of the war
Even in the ranks stood together with us;
with those that her great journey
Go could barely halfway;
And those whose graves somewhere
Even the Volga flows around the clay;
And to those under samoyu Moscow
In deep snow we took the bed,
In its outskirts at the forefront
In the winter of forty-one;
and those
What the Dying, could not even
Count on the sanctity of their rest
The latter, under the earth mound,
Pour nechuzhdoyu hand.
We just do.
And smolknul roar of gunfire,
And as time went on. And from that time on them
Birch, willow, maples and oaks
Once again leaves his shift.
But again and again the leaves appear,
And our children and grandchildren grow up,
But the thunder of gunfire in any celebrations
It reminds us of the great separation.
I am yours, my friends - and I owe you,
As from living - I just owe you.
And if I, in weakness, lied,
I plead the trail that I ordered,
I will say the words that do not have faith in them,
So, unable to give them everywhere,
Even without knowing the response of living -
I hear your silent reproach.
Court living - less fallen court.
And even in the shower until the end of my days
Lives, rattles solemn salute
Victory and a great farewell. Смотрите также: | |
