АЛИНА СТАРОДУБЦЕВА
БОГИ В БЕЛЫХ ХАЛАТАХ
Эта планета – переполненная палата.
Здесь дурно пахнет и кого-то всегда хоронят.
По планете дрейфуют боги в белых халатах –
Боги с глазами рыб, обаятельные Хароны.
У них всегда, разумеется, правильные решенья,
И воздух вибрирует в ритме больной кантаты,
Когда в ловких руках появляется шприц с волшебным,
Избавляющим от страданий барбитуратом.
Боги знают, когда тебе жить, а когда – лечиться.
Они делают всё, чтоб очистился мир от грешников.
Ты, главное, веруй в уколы и не забывай молиться –
Глядишь, сдохнешь прежде, чем соберёшься вешаться.
Армагеддон был вчера. А мы, дураки, не знали,
Уютно спиваясь в чистилищах пыльных пенат.
Мы сами богов взрастили, вскормили, вскамлали,
И вот уже новый идол напяливает халат…
И какой-то случайный Адам на протёртом пюре матраса
Окропляет свой угол кровью жертвенной валерьяны.
«Доктор, господи… Сколько ещё в запасе?»
Бог не в курсе. Он нынче дежурит, устал и пьяный.
У меня имеется свой, персональный некто.
Он такой же, как я – воинствующий чудак.
И я принимаю его звонки, как таблетку:
Раз в сутки, на ночь, как правило – натощак.
У меня в полдуши – налёт богохульной рвани.
У меня в полспины – автографы падших ив.
Шрамы – тоже искусство. Я хвастаюсь ими по пьяни,
Потому как если не в петлю – значит, как минимум, срыв…
И срывается пластырь божественных стереотипов.
С размаху, цепляясь в надежде за мягкую ткань.
Под пластырем душно и непривычно тихо.
Пощёчина миру – моя последняя дань.
Ночь за окнами бьёт набат, истерит молебен.
Рвутся реальности, схваченные на холостую нить.
…А моя голова лежит на его коленях,
И кажется, что до завтра можно ещё пожить… ALINA Starodubtseva
Gods in white coats
This planet - overcrowded wards.
Here stinks, and someone always buried.
The planet drift gods in white coats -
Gods Eye fish, charming Charon.
They always have, of course, the right decisions,
And the air vibrates to the rhythm of the patient cantata,
When the deft hands of syringe appears with the magic,
To get rid of suffering barbiturate.
The gods know where you live, and when - to be treated.
They do everything to clean the world of sinners.
You, above all, have faith in the shots and do not forget to pray -
You'll see, you will die before mayest gather hung.
Armageddon was yesterday. And we, fools, did not know
Comfortably Spivey in purgatory dusty hearth.
We are gods nurtured, nourished, vskamlali,
And now, a new idol get into a bathrobe ...
And some random Adam on mashed mashed mattress
Sprinkles his corner sacrificial blood valerian.
"Doctor, my God ... How many more in stock?"
God does not know. He is on duty today, tired and drunk.
I have their own, personal one.
He is the same as I - militant eccentric.
And I accept it calls as a tablet:
Once a day, at night, as a rule - fasting.
In my poldushi - plaque blasphemous duds.
In my polspiny - autographs fallen willows.
Scars - also an art. I brag about them drunk,
Because if no loop - means at least stall ...
And break down stereotypes patch divine.
On the scale, clinging to the hope for a soft cloth.
Under plaster stuffy and unusually quiet.
Slap the world - my last tribute.
Night windows beats alarm, hysteria prayer.
Torn reality caught up in idle thread.
... And my head is on his knees,
And it seems that tomorrow you can still live ... | |
