А. Северный и Братья Жемчужные с анс. Ленинградский диксиленд
октябрь 1977 года, Ленинград
Александр Дольский
Выходной без любви
А мы привратнику кричим: "Отворите двери,
На нас там занято". Но нам швейцар не верит.
Открыл и пузом отодвинул он Алешу:
"А ты, мол вовсе, ты уже хороший"
- "Да нас же трое, это же не сто".
А он нам отвечает: "Нет местов.
Я вас за пьянство не хочу обидеть,
Но вы, ребята, все в абстрактном виде.
У одного потеряна галоша,
А у другого в алебастре рожа.
А третий, хоть не шляпе, но культурный.
Стоит, молчит. Ему, наверно, дурно.
Пустить вас не могу, уж вы простите,
Не стойте тут, ребята, не грустите".
Жизнь подходит к преклонным годам -
В сентябре было мне двадцать три.
Но когда в воскресенье гуляешь без дам,
То сердце клюют снегири.
А в ресторане хорошо, и в гаме
Порхают тетечки с культурными ногами,
И курят девочки с ужасными глазами,
А с ними дяди без волос и с волосами.
Да я, сейчас, какого-нибудь дядю,
Ну просто ни за что - сугреву ради...
А тут открылись двери, и сквозь гам
Выходит, очевидно, хулиган.
А нос такой паршивый, - сразу видно,
Что . И стало мне обидно.
И стало за порядки эти странно.
Кого пускают в наши рестораны?
Я подхожу, ну бац его и хлесть.
И он лежит, такой спокойный весь.
А я согрелся, веселее стало.
Но показалось мне немного мало.
А он лежит. Ну, пнуть али не пнуть?
А тут мне трое преградили путь.
Один мне в морду кулачишкой тычет.
Да я видал таких в гробу по тыще!
Я пуговицу в нос ему засунул,
И он отвлекся, вроде бы заснул он.
Другому пасть порвал, и выдал плюху,
А остальному откусил пол-уха.
В атмосфере бывают явления,
Что невольно напьешься с тоски.
Есть женщины в русских селениях,
В городах же - одни мужики.
Ну, честно говоря, мне было трудно.
Пол-уха спрятал я в карман нагрудный.
Я вспомнил: есть котишко у меня,
Он не обедал, кажется, три дня.
Ведь тяжело не жрать три дня подряд -
Тут и хрящам, наверно, будешь рад.
Ну, а пока те четверо молились,
С Алешкой мы спокойно удалились.
Вот только Колю где-то потеряли.
Гляжу, идут навстречу нам две крали.
А так как я устал, и был печален,
То только личики в снегу им отпечатал.
А так как женщины вобще мне не враги,
Я только снегу им насыпал в сапоги.
Я смотрю вам в чугунные очи, родной,
Мой Владимир Ильич-обелиск,
Но когда без подруги пройдет выходной,
То к ночи нарежешься вдрызг.
Да и вообще, пора идти домой,
Закончился воскресный выходной.
Я дома ноги вытер о ковер,
А соседка говорит, мол Васька твой помёр.
"Да как он смел, - говорю,- такой нахал!"
Я ухом ей под носом помахал.
"Да ежли б я, - говорю, такое дело знал,
Я бы ухо тому типу не кусал".
Я для него старался, стервеца!
Вдруг вижу - нет на бабушке лица.
И тихо тут заплакала она,
Сказала, что я чистый сатана.
Что быть таким, мол, стыд, мол, и позор.
И хорошо еще, что я еще не вор.
Я вспомнил Ваську, и слегка взгруснул,
Потом заплакал... А потом заснул.
Сколько в мире написано книг -
Не прочтешь - потому не читал.
Так и жизнь пролетит, словно миг -
Ни любви, ни кота, ни черта... A. North and Brothers Pearl with ans. Leningrad Dixieland
October 1977, Leningrad
Alexander Dol'skij
Output without love
We gatekeeper shout: "open the door,
We were there busy. "But we do not believe the doorman.
He opened the belly and pushed it Alyosha:
"And you, do they say, you have a good"
- "Yes, we have the three, it's not a hundred."
And he answers us: "There is no place.
I do not for drunkenness want to offend,
But you guys are all in the abstract.
One lost galoshes
And the other in alabaster mug.
A third, though not a hat, but cultural.
It is, it is silent. He was probably wrong.
Let you can not, so you will forgive,
Do not stand there, guys, do not be sad. "
Life comes to his advanced age -
In September, I was twenty-three.
But when you walk on Sunday without the ladies,
That heart bullfinches peck.
And the restaurant is good, and in the din
Flutters tetechki cultural legs
And smoking girl with terrible eyes,
And with them uncle without hair and with hair.
Yes I am, now, some uncle,
Well, just for nothing - sugrevu for ...
And then the door opened, and through the din
So, obviously, the bully.
A nose so lousy - is immediately obvious,
What . And I was hurt.
And it was for these strange orders.
Who allowed in our restaurants?
I go, well, bang it, and whipping.
He is such a calm all.
I warmed up, it became more fun.
But it seemed to me a little bit.
And he lies. Well, do not kick the kick Ali?
And then I three barred the way.
One kulachishkoy me in the face pokes.
Yes, I have seen these in the coffin for tysche!
I have a button in his nose stuck,
And he was distracted, as if he had fallen asleep.
Another fall broke, and gave the Splash,
A bit off the rest of the half ear.
In the atmosphere there are phenomena,
What unintentionally get drunk with melancholy.
There are women in Russian villages
In the cities the same - some men.
Well, to be honest, I found it difficult.
Gender-ear, I hid in the breast pocket.
I thought: I have kotishko,
He did not eat, seems to three days.
It's hard not to eat for three days in a row -
Here and cartilage, probably will be pleased.
Well, while they were praying, four,
With Alyoshka we quietly withdrew.
Kohl's just somewhere we lost.
I look, we are going to meet two stolen.
And as I was tired, and he was sad,
That only faces in the snow they printed.
And because women just do not my enemies,
I just poured it in the snow boots.
I look you in the eyes of iron, native,
My Vladimir Ilyich obelisk,
But when the output will be without friends,
That night narezheshsya to three sheets.
Anyway, time to go home,
Out of the Sunday holiday.
I wiped my feet on the carpet at home,
A neighbor says, they say Vaska your pomёr.
"But how dare he - say - a smart aleck!"
I ear it waved under his nose.
"Yes ezhli I had - I say such a thing knew
I would be the type of ear did not bite. "
I tried for it, bastard!
Suddenly I see - not in person grandmother.
And then she cried softly,
She said that I'm clean Satan.
That being so, they say, shame, they say, and shame.
And it's good that I'm still not a thief.
I thought Vaska, and slightly vzgrusnul,
Then he started to cry ... and then fell asleep.
What in the world to write a book -
Do not read it - because I have not.
And life flies like an instant -
Neither love nor a cat, not a damn thing ... | |
