Сто тысяч проданных чужих книг.
Десяток брошенных в лицо глав.
Кому-то Букера, а мне – крик...
Издатель, гадина, скажи – как,
Как мой роман?! Хоть бы сотню книг...
В этом краю множество таких –
Тех, кто писал постоянно в стол;
Тех, кто устал...
Вы уверяли нас: дурной слог!
Вы говорили нам: какой бред!
За что мы выбыли?.. какой толк?..
В окне издателя горит свет.
Нас миллион – мёртвых и живых.
Каждому здесь снятся тиражи.
В хрупких руках – ружья и ножи:
Вот наш контракт – подпись или жизнь!
Байрон, Мильтон и Вольтер,
Гёте, Диккенс и Флобер,
Пастернак, Виктор Гюго,
Лондон, Киплинг и Рембо,
Пушкин, Горький и Толстой,
Гегель, Маркес, Конан Дойль
Не издались бы живьём –
Если б не пришли с ружьём!
One hundred thousand sold books.
Tens of chapters abandoned in the face.
Someone a buoy, and I - Creek ...
Publisher, Gadda, say - like
How is my novel?! At least hundreds of books ...
In this edge, many such -
Those who wrote constantly on the table;
Those who are tired ...
You assured us: a bad syllable!
You told us: what nonsense!
What have we dropped out? .. What is a sense? ..
The light burns in the publisher window.
We are a million - dead and alive.
Each triprage is shot here.
In fragile hands - rifles and knives:
Here is our contract - signature or life!
Byron, Milton and Voltaire,
Goethe, Dickens and Flaubert,
Pasternak, Victor Hugo,
London, Kipling and Rembo,
Pushkin, bitter and thick,
Hegel, Marquez, Conan Doyle
Would not be published -
If you did not come with a gun!
