Когда уйдем все нахуй, к нам будет меньше вопросов.
Сколько я думал о жизни, сколько вместит этот поиск,
Стеклянный балкон, крылья, этажи хрущевок,
На голове капюшон,там где стою под дождем я.
И может это сага, свою жизнь связать с азартом,
Курить и выдыхать и спать в этой маленькой спальне.
Это Россия - тут холодно, спят на люках голуби,
Мне 18, но больно, а впереди будут бомбы.
Опередил я многих частью ошибок тем более,
Старый зеленый Урал больше не едет по полю,
И я велел своим мыслям не уснуть этой ночью,
Но мой неровный почерк живет в этой тетради.
Как оригами - мой город, и кто не видел - не понял,
Реки Миасс святой воли,что меня манит из дома.
Искать что-то новое, бродя по центру Челябы,
Смотря в глаза прохожим, где я их чувствую кожей.
Эмфиземами выпали горизонт красный,
Возвращаются птицы, а в глазах моих счастье.
И все твои калики я видел на голяке,
Тупо взял и присел. Тупо молил, но не смел.
А заголовки газет, бегом туда, где смех,
В портфель все что успел, бежать от звуков сирен
Вдоль незнакомых стен, мой левый глаз слеп,
Я это все съел, я это все съел...
И до утра no cry при виде крови,
Мой видик больше не робит, лишь интернет и тот дворник,
Что то сигнал к спячке,Все мы горим как спички,
А этот спич-примычка, привычка личная.
Где нас пенит вода, а спину сжирают мурашки,
Наша жизнь рубашка - короткая и рваная.
Нас ранят тротуары, там где ступали родные,
А мои треки такие и я прошу - пойми их.
На четверенях каясь тоже сломал мне мой мозг,
Кто мои дни нагрел и их же расплавил как воск?
Мама вполголоса, тихо, я засыпал на коленях,
Не знал, во что я верю, и как проверит нас время.
Я гну осанку, а Саня, что подобрал этой ночью,
Это меня калечит, ну а должно мне помочь.
Белые кроссы в мясо, а в голове вопросы -
На что способен мой рэп и как мне тут остаться?
Пальцы скользят по спицам колеса с именем Жизнь,
Глаза смотрят вниз - на отражение в луже.
Я затянул капюшон под дождем, чтоб услышал
И никуда не ушел, хотя бы в этой жизни...
Ветер пробил ветровку, забил мне в спину гвозди,
Найдя дорогу на ощупь, израненный - но шел!
Мне косяки вольных птиц дали приют этой ночью,
И я просто пошел, глаза скрыв капюшоном.
Ветер пробил ветровку, забил мне в спину гвозди,
Найдя дорогу на ощупь, израненный - но шел!
Мне косяки вольных птиц дали приют этой ночью,
И я просто пошел, глаза скрыв капюшоном.
Копюшон...
Забил мне в спину гвозди...
Копюшон... Копюшон...
Забил мне в спину гвозди... When all fucking leave, to us will be fewer questions.
What I thought about life as accommodate this search,
The glass balcony, wings, floors Khrushchev,
At the head of the hood where I'm standing in the rain.
And maybe it's the saga, his life associated with passion,
Smoking and out and sleep in the small bedroom.
This is Russia - there is cold, sleep on the hatches doves,
I'm 18, but painful, and ahead are the bomb.
I was ahead of many of the mistakes all the more,
Old green Urals no longer rides on the field,
And I told her thoughts did not sleep that night,
But my uneven handwriting lives in this notebook.
Like origami - my city, and who did not see - did not understand,
Miass River holy will that beckons me out of the house.
Find something new, wandering in the middle Chelyaba,
Looking into the eyes of passers-by, where I feel their skin.
Emphysema fell horizon red,
Go back to the bird, and my happiness in his eyes.
And all your beggars I saw in the beggar,
Stupidly I took it and sat down. Stupidly I prayed, but did not dare.
And the headlines ran to where the laughter,
The portfolio of all that had to flee from the sound of sirens
Along the walls of strangers, my left eye is blind,
I ate all of it, I ate it all ...
And until the morning no cry at the sight of blood,
My VCR longer Robit, only the Internet and the janitor,
What is the signal to hibernation, we all burn like matches,
And this speech-primychka, personal habit.
Where we foams water and back eats goose,
Our life jacket - short and ragged.
We wound sidewalks, where native stepped,
And my songs are and I ask - try to understand them.
On chetverenyah repenting too broke to me my brain,
Who are my days of heated and melted like wax at the same?
Mom softly, softly, I fell asleep on her lap,
I did not know what I believe, and how we will check time.
I wildebeest posture, and Sanya, which picked up that night,
It cripples me, well and should help me.
White crosses in meat, and in my head questions -
What I am capable of my rap and how do I stay here?
Fingers glide over the spokes of a wheel with the name of life,
Eyes look down - at the reflection in a puddle.
I tightened the hood in the rain to hear
And do not go away, at least in this life ...
Wind struck windbreaker, my nails scored his back,
Finding a way to touch the wounded - but it was!
I shoals of free birds gave shelter that night,
And I just went, hiding his eyes hooded.
Wind struck windbreaker, my nails scored his back,
Finding a way to touch the wounded - but it was!
I shoals of free birds gave shelter that night,
And I just went, hiding his eyes hooded.
Kopyushon ...
I scored my nails back ...
Kopyushon Kopyushon ... ...
I scored my nails back ... Смотрите также: | |
