Ночь-бессонница. Вновь безумится.
В окна морды суют фонари.
Пальтишко накинул и выбежал в улицу,
В чёрном как сахар себя растворив.
Красные шарики в серых глазницах,
С чёрными точками на голубом,
Жадно жующие пламя столицы
Остановились в одном из окон.
Все они мокрую ночь разрывали,
Но в этом, как дикий армянский койот,
Пьяная кто-то, за чёрным роялем,
Что-то о первой любви орёт.
Грузную голову набок повесив,
Как обездоленный чёрный пёс
Слушаю дикую, горькую песню
С надрывом и всхлипами пьяных слёз.
Вот он и я, растворённый в тумане,
Полуживой от портвейна стою.
Слышишь? ты слышишь, за чёрным роялем? –
Я подвываю под песню твою.
Спиртом я выведен был на прогулку,
Бессонницей вынужден долго гулять,
Ночь заманила меня к переулку,
А песня оставила здесь стоять.
Я, как и ты, всеми в жизни оставлен.
Я, как и ты, только спиртом согрет.
Слышишь? ты слышишь, за чёрным роялем?!
Но ты
погасила
свет.
The night is insomnia. Mad again.
Lanterns pop into the muzzle's windows.
Paltishko threw it and ran out into the street,
In black as sugar dissolving itself.
Red balls in gray eye sockets,
With black dots on blue
The greedy chewing flames of the capital
We stopped at one of the windows.
They all tore the wet night
But in this, like a wild Armenian coyote,
Drunk someone behind a black piano
Something about first love yells.
Hanging a heavy head to one side,
Like a destitute black dog
I listen to a wild, bitter song
With anguish and sobs of drunken tears.
Here he and I, dissolved in the fog,
I’m standing half dead from port.
Do you hear? do you hear the black piano? -
I howl to your song.
I took alcohol for a walk,
Insomnia is forced to walk for a long time,
The night lured me to the alley
And the song left standing here.
I, like you, have been left by everyone in life.
I, like you, only warmed with alcohol.
Do you hear? do you hear the black piano ?!
Notes
paid off
shine.
