Манит меня синяя даль
И потерять вовсе не жаль
Мне притяжение серой земли
Я с трепетом слежу за птицами вдали.
Тяжесть в руках, тяжесть в крылах,
Чувствую страх, нелепый страх.
Преданный друг, хлопнув мне по плечу,
Сказал: И я с тобой! Я тоже полечу!
Там, в облаках, нет нелепых границ,
Там, в облаках, не бывает дорог,
Там, в облаках, лишь гнездятся ветра
Там, в облаках, живет, должно быть, Бог.
А с высоты мир так хорош,
Но с высоты жизнь не поймёшь.
Сверху земля нам казалась ковром,
Пушистым и цветным, сотканным Добром.
И на земле крошевом дней
Снова кормлю я голубей.
Ввысь устремляются двое из них,
Пытался я позвать, но голос мой затих.
Там, в облаках, нет нелепых границ,
Там, в облаках, не бывает дорог,
Там, в облаках, лишь гнездятся ветра
Там, в облаках, живет, должно быть, Бог. Manits me blue
And loss at all is not sorry
I am attraction of a gray earth
I am in a trepidation of the birds away.
Heaviness in hands, heaviness in the wings,
I feel fear, ridiculous fear.
A devotee, slamming me on the shoulder,
Said: And I'm with you! I will fly too!
There, in the clouds, there are no ridiculous borders,
There, in the clouds, there is no roads,
There, in the clouds, only the wind nest
There, in the clouds, lives, it must be, God.
And from the height of the world is so good
But from the height of life will not understand.
From above the earth seemed to us a carpet,
Fluffy and colored, woven good.
And on the ground Kroshev Day
I feed the pigeons again.
Two of them rushed up
I tried to call, but my voice.
There, in the clouds, there are no ridiculous borders,
There, in the clouds, there is no roads,
There, in the clouds, only the wind nest
There, in the clouds, lives, it must be, God. | |
