Скрипит в колесах лаковых под плюшем катафалк,
На козлах - Ян Ароныч, обут в кургузый фрак.
Качает гром кистями со скрипкой в унисон,
Хоронит свою дочку потчмейстер Шифферсон.
Любовь была короткой и липкой, как сургуч,
Запарились лиманы в манто июльских туч.
Но кончились курорты, сломалась карусель,
И девочка из жизни ушла, прихлопнув дверь.
Припев:
Жил парень нехороший, ставридой торговал,
Он вырос сиротою, родителей не знал.
На босу ногу летом, зимою без пальто,
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
На Ланжероне, ночью, труп женский, молодой
Пришвартовало к берегу ленивою волной.
В корсете - три медузы, оскален красный рот,
Утопла, в самом цвете, четвертая за год.
По центру Водопроводной вруляет катафалк,
На козлах - Ян Ароныч, на нем евонный фрак
И в голос проклиная коварную сволочь
Сенсимер-парикмахер схоронил чудо-дочь.
Припев:
Жил парень нехороший, ставридой торговал,
Он вырос сиротою, родителей не знал.
На босу ногу летом, зимою без пальто,
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Но нравился он бабам, и сам не знал, за что!
Со Стасом Подлиманским страдали тут и там
Цицкастые модистки, и кое-кто из дам!
Травились мышьяками, топилися водой,
За то, что не слюбились с горючим сиротой.
И снова кочевряжится потертый катафалк,
Рыдает Ян Ароныч в проетый молью фрак,
Дрожит слезой Одесса, пруд в черных лебедях.
Хоронит Фима Цигель любимое дитя.
Припев:
Жил парень нехороший, тужил и воровал,
И в рыбном ряде, с краю, ставридой торговал.
Не знал он слов любовных, и вырос сиротой,
Но нравился он бабам, за то, что был такой!
Но нравился он бабам, за то, что был такой! Creak in the wheels under the lacquer plush hearse
On the box - Jan Aronych, shod in stumpy tail coat.
Shakes the thunder brushes with violins in unison,
She buries her daughter potchmeyster Shifferson.
Love was short and sticky, like sealing wax,
Tired of estuaries in July coat clouds.
But we run out of resorts, broken carousel
And the girl of life left, prihlopnuv door.
Chorus:
He lived a bad guy, horse mackerel traded,
He grew up an orphan, the parents did not know.
On his bare feet in the summer, in the winter without a coat,
But he liked the women and did not know what!
But he liked the women and did not know what!
Langeron At night, the corpse of a female, young
Moored to the bank of a lazy wave.
The corset - three jellyfish, baring red mouth,
Drowned in the color of the fourth year.
In the center of Tap vrulyaet hearse
On the box - Jan Aronych, it EVOH suit
And the voice of cursing the treacherous bastard
Sensimer Barber buried miracle daughter.
Chorus:
He lived a bad guy, horse mackerel traded,
He grew up an orphan, the parents did not know.
On his bare feet in the summer, in the winter without a coat,
But he liked the women and did not know what!
But he liked the women and did not know what!
Stas Podlimanskim suffered here and there
Tsitskastye milliner, and some of the ladies!
Grass arsenic topilisya water
Because not slyubitsya with fuel orphan.
Again kochevryazhitsya shabby hearse
Sobs Yang Aronych in proety-eaten coat,
Trembling tear Odessa, a pond with black swans.
Bury Fima Tsigel favorite child.
Chorus:
He lived a bad guy, grieved and steal,
And in a number of fisheries, to the edge, horse mackerel traded.
He did not know the words of love, and grew up an orphan,
But he liked the women, for that was that!
But he liked the women, for that was that! Смотрите также: | |
