Мочит дождик чернявую шкурку
И слезится глаз, а другой вприщурку.
Поджалась лапка и хвостик-кренделёк,
Жмётся к стенке сырой, и дрожит зверёк.
Проходила по улице Лидушка,
Пожалела она животинушку,
Подхватила дрожащего на руки
И укрыла под курткой в запазухе.
Принесла его в дом, еле дышит он...
Обернула платком вязью вышитым,
Уложила в тепло рядом с печкою,
Наварила сосисок, да с гречкою.
Извела лоскутки все на тряпочки,
Смастерила подстилку и тапочки.
Вытирала пыль, оттирала грязь...
Задремала с улыбкою, умаялась...
Припев:
Это кто же такой там мохнатенький?
У него же глаза-виноградинки...
То дрожит и скулит он обиженно,
То рычит и наглеет, бесстыжий он...
А наутро проснулась и ахнула:
Холодильника дверца распахнута,
И по полу объедки да фантики,
Да разодраны тапки и бантики.
Возмутилась она безобразию -
Отругать бы его за оказию...
Но лишь только вздохнула украдкою
Да пустилася по полу с тряпкою...
И уж дома зверёк ходит барином
И глядит на неё, как хозяин он...
И рычит, если что-то не нравится,
И того гляди - покусается.
Поводок мастерила, старалася,
Да надеть на него побоялася.
Дверь открыла, накинула курточку,
Да бегом за ним, на прогулочку.
Припев.
А мальчишки над ним насмехалися,
По двору за ним с свистом гонялися...
Обзывали словами противными
И грозилися палками длинными.
Только Лида ни капли не струсила,
Отыскала его в куче мусора,
По-собачьи мальчишек облаяла
И домой поскорей унесла его...
И случилася с ним меланхолия,
Прекратил он чинить своеволие.
Всё лежал носом к печке и хмурился,
А на третий день - окочурился...
Нарыдалася Лида до одури,
Украшая коробку от обуви...
Нарядила покойного в бантики
И зарыла его в палисаднике...
Это кто же такой был мохнатенький?
У него же глаза-виноградинки...
То дрожал и скулил он обиженно,
То рычал и наглел, бесстыжий он... Rain wets swarthy skins
And watery eyes, and other vprischurku.
Pursed his foot and tail-krendelёk,
Clinging to the wall of crude and small animal trembling.
Lidushka walking down the street,
Zhivotinushku regretted it,
He picked up the trembling in his hands
And she hid under a jacket in zapazuhe.
Brought it into the house, he could barely breathe ...
He wrapped with a handkerchief embroidered lettering,
Stacked in the heat next to the stove,
Navarro sausages, but with buckwheat.
He has exhausted all scraps on the cloth,
Fashioned cloth and slippers.
I dusted, scrubbed the dirt ...
Dozed off with a smile, I get tired ...
Chorus:
Who's there so mohnatenky?
He has the same eyes-grape ...
That shaking and whining he offended,
It growls and impudent, shameless, he ...
And the next morning woke up and gasped:
Refrigerator door is open,
And on the floor leftovers so wrappers,
Yes ripped sneakers and bows.
She was indignant outrage -
Scolded him for an occasion ...
But no sooner sighed stealth
Yes, let the floor with a rag ...
And it is the small mammal house gentleman walks
And looking at it as a host, he ...
And roars, if something is not pleasant,
And that look - bite.
Leash Master, tried,
Yes, put him afraid.
Opened the door, he threw a jacket,
Yes ran after him on progulochku.
Chorus.
A boy mocked,
According to court him with a whistle to chase ...
Call nasty words
And threatens long sticks.
Only Lida not a bit coward,
I found him in a pile of garbage,
A dog barked boys
And hurry home took him ...
And it happened to him melancholy,
He stopped to fix willfulness.
All lay nose to the stove and frowning,
And on the third day - kick in ...
Narydalasya Lida to stupor,
Decorating a shoe box ...
Along late in bows
And buried him in the garden ...
Who's been such mohnatenky?
He has the same eyes-grape ...
That was shaking and whimpering, he offended,
It growled and naglel, shameless, he ... Смотрите также: | |
