Ой, мороз, мороз!
Ой, мороз, мороз, не морозь, брось.
Братья вместе, даже когда врозь.
Братья вместе, как винограда гроздь.
Всегда вдоль ограды и никогда сквозь.
От мест палёных, до мест отдалённых -
Как от листьев клёна, до вечнозеленых.
От номера в отеле, до номера на груди;
От оперы в партере, до опера позади.
Кому сигареты, кому дым от ствола.
Кому минареты, кому купола.
Кому дорог Псков, кому Махачкала.
Кому город ветров, кому горы бабла.
Номер мобилы сменил, номера перебил.
Сказали, помер Кирилл, но не заговорил.
Покормил рыбок, бабки в сумку Reebok.
Поднял рюмку выпил, закрыл дверь, выбыл.
Дальше поезд, с проводником, леваком.
Сошел в Видяево, минут 40 пешком.
Сбросил сумку у знакомой, дал ей в гортань.
Со Скайпа звякнул братве, дела – срань.
Месяц февраль – месяц *издец.
Носки махровые, дутый куртец.
Подутихнет всё, вернусь в Баку, авось.
Ой, мороз, мороз, не морозь, брось.
Не морозь, брось.
До седины, да до трости упаси Господь.
Никогда голодными, всегда чтоб досыта.
За спиной чтоб брат, а не менты, *ля, по пятам.
В *от ей дам – пусть сука замолкнет.
Ломают замок, *ля, значит выход из окон.
Не хочет быть кто-то загнанным в угол.
Жизнь не сладкий бубалех, а кто-то не Зохан.
Приходится теряться на дальних дистанциях -
Пароходы, авиация, вокзалы, станции.
И не до танцев нам, мы бегаем спринт,
Пока наши рожи печатает принтер.
Боже, помилуй милую Милу
За то, что неисправимого к себе приютила.
Отогрела пяточки, пока всё не стихло,
А во дворе беда гоняет, *ля, вихрем.
По шкале Рихтера иногда трясанёт,
Тут же сменю номера и на самолёт.
Рейс до Саратова и мне рады там.
И я с борта после дам за ними по следам.
Месяц февраль – месяц педаль.
Со всех сторон чё-то, *ля, давит.
А ты не злись и знай - я тут, как гость.
Скоро уйду, *ля. Ой, мороз, не морозь.
Снежок, свежо. Косолапый думал:
"Дай, полежу" , но тут медвежатники на Пежо.
Но ничё, ща у них мы вынем движок.
Зима родная, на сугробах румяных катает.
Волк голодает, да, холода это.
Крещенские задели, но не Гелик Старый Мельник,
На валенках с обрезом.
Избу оставил, топнул лесом, и что с ним стало,
Только лесу, братик, известно (только лесу).
По пояс снега на Пресне. Третий год над пропастью буревестник.
Индейцы в поисках "треснуть есть где".
Минус двадцать – все в подъезде.
Вот, озимыми не побрезгуйте.
Синяк-февраль иллюзии вкручивает,
Что остался тут кропаль.
Типа месяцы зашелестели пальмы,
Норма тут до конца апреля в ходу валенки.
Тут даже не аномалии, век их Маугли.
Разбрасывает Сайга угли.
Под добрым снегом хранит в себе тайга рубли.
Тайга рубли. Оу! Oh, frost, frost!
Oh, frost, frost, no frost, come on.
Brothers together even when apart.
Brothers together like a bunch of grapes.
Always along the fence and never through.
From palёnyh places to distant places -
As of maple leaves to evergreen.
From the rooms at the hotel, to the number on the chest;
From opera in the stalls, to the opera behind.
This cigarette who smoke from the barrel.
This minarets whom dome.
This road Pskov who Makhachkala.
To Windy City who mountain of dough.
Number of mobile phones changed the rooms interrupted.
Said Cyril died, but did not speak.
Feed the fish, dibs bag Reebok.
Drank a glass of Rose, shut the door, she dropped out.
Then the train, the conductor, a leftist.
He descended into Vidjaevo, 40 minutes on foot.
He dropped the bag at the friend, gave her larynx.
With Skype lads rang, the case - shit.
Month of February - a month * izdets.
terry socks, inflated kurtets.
Podutihnet everything will return to Baku, perhaps.
Oh, frost, frost, no frost, come on.
Not Frost, come on.
Before gray hair, but to stick God forbid.
Never hungry, always to fill.
Behind him to the brother, not the cops, A *, on the heels.
B * by her ladies - let zamolknet bitch.
Break the lock, * A, then out of the window.
Do not want to be someone cornered.
Life is not sweet bubaleh and someone Zohan.
We have lost over long distances -
The ships, aircraft, railway stations, station.
And not to dance to us, we run sprints,
While our faces printer prints.
God, have mercy sweet Mila
Because incorrigible to the shelter.
Warmed heels, until everything was quiet,
And in the yard chasing trouble, A *, whirlwind.
On the Richter scale sometimes tryasanёt,
Immediately change the number on the plane.
Flight to Saratov and I are glad there.
And I will give to the board after them on the trail.
Month of February - the month of the pedal.
On all sides chyo, * A, presses.
And you do not get mad and know - I'm here as a guest.
Soon gone, * A. Oh, frost, no frost.
Snow, fresh. Clumsy thought:
"Give me, lie down," but then bugbears at Peugeot.
But Nitsche, conductive them we vynem engine.
Winter native on snowdrifts rosy rolls.
The wolf is hungry, yes, it's cold.
Epiphany touched, but not Gelika Stary Melnik,
For boots with edging.
Left the house, forest, stamped, and what happened to him,
Only the forest, brother, it is known (only wood).
In the snow belt on Presnya. The third year of the precipice petrel.
Indians in search of "crack is where."
Minus twenty - all in the stairwell.
Here, winter crops will not disdain.
Bruise-February illusions twists,
What I stayed here kropal.
Type months rustling palm trees,
The norm here until the end of April in the course of his boots.
There is not even the anomalies, their age Mowgli.
Saiga scatter the coals.
Under good snow keeps the taiga rubles.
Taiga rubles. OU! | |
