В автобусе
В автобусе сидим. Народу надо в город.
Шофёр – не знаю кто? – сердито курит кент.
Вот некто – пассажир, торжественно заходит,
с кармана достаёт свой проездной билет.
В салоне мало мест, а тут ещё старуха
с баулами вошла и ищет где присесть.
На улице жара сильна и в горле сухо.
Кондуктор оплатить нас просит за проезд.
Вошли (как их назвать?) две женщины в автобус,
осанисты, их две, но молодость одна
у этой и другой. Вослед им трое вторглись,
в чьих лицах пустота отчётливо видна.
Судачит молодёжь. Простонародной речи
шёл говор по углам салона и дошёл
до слуха моего, но говор этой встречи
со мной не снёс, что не впервой, и прочь ушёл.
Брат брату говорит, что было бы не плохо
на зиму обрести дешевого угля.
А девушка сидит, листает томик Блока,
она приобрела его за два рубля.
Клепают на судьбу и жалуются тётки.
Приспичило пенять на власть двум корешам:
«Я, – говорит один второму: – жить без водки
могу. А власть твоя не может ни шиша…»
Две дамы, две сестры, с диковинной причёской,
о бытовых делах свой диалог ведут.
Стоит седой старик с поклажей, пьяный в доску
и видно по нему, что с властью не в ладу.
Мне говорит мужик на языке науки
неведомому мне и слуху моему,
что эдак в мире есть пособие от скуки,
но что это уже – не скажет никому.
А трое, что вошли: ведут себя как должно,
им будет недосуг писать и сочинять
о пьяном старике, о мужике вельможе,
о дамах, обо мне, о бабках и про власть.
На лицах столь живых и сильных пассажиров
глубокую тоску и грусть не отодрать.
Что будет если я, безбожных старожилов
отселева в свою всех заберу тетрадь?
Мой грамотей нелеп и не чета Нерону.
Не знаю почему, вдруг по селу взгрустнул.
Шофёр завёл мотор. Автобус с места тронул.
Автобус тронул в город и в степи утонул.
август, 2002
In the bus
The bus sitting. People should be in the city.
The driver - I do not know who? - Angrily smokes Kent.
That someone - a passenger walks solemnly,
with pocket pulls out his ticket.
Inside, little places, and then there was an old woman
with trunks and went looking for where to sit.
Outside the heat is strong and throat dry.
The conductor asked us to pay the fare.
Signed in (what to call them?) Two women on the bus,
portly, two of them, but the young one
in this and other. Vosled invaded them three,
whose faces clearly visible emptiness.
Gossip youth. demotic speech
I went speaking at the corners of the cabin and reached
to my ears, but he says this meeting
with me not demolished, it is not the first time, and gone away.
his brother said that it would not be bad
the winter to find cheap coal.
A girl sitting, leafing through a volume of the Bloc,
she got it for two rubles.
Riveted on the fate and complain aunt.
I feel an urge to blame the authorities two pals:
"I, - says one second - to live without vodka
I can. And your power can not or shisha ... "
Two ladies, two sisters, a outlandish hairdo,
about everyday matters are its dialogue.
It should be gray-haired old man with baggage, drunk in the board
and can be seen on it, that power is not in harmony.
I said the man in the language of science
unknown to me and to my ears,
that the commercials in the world there are benefits from boredom,
but it now - do not tell anyone.
And three, that includes: behaving as it should,
they will have no time to write and compose
a drunken old man of peasant nobleman,
the ladies, about me, about the grandmother and about power.
The faces of so alive and strong passenger
deep longing and sadness do not pull out.
What will happen if I, the godless veteran
otseleva in his notebook all take away?
My scholar is absurd and not like Nero.
I do not know why, suddenly felt sad for the village.
The driver started the engine. The bus drove off.
Bus touched in the city and in the desert drowned.
August 2002 Смотрите также: | |
