Я в замке. Ночь. Свод сумрачно-дубовый.
Вдоль смутных стен портретов смутный ряд.
Я не один: в углу — средневековый
суровый страж, составленный из лат.
Он в полутьме, как сон убийцы хмурый,
стоял с копьем в закованной руке.
Я расставлял огромные фигуры
при трех свечах на шахматной доске.
И вот огонь угрюмый отсвет кинул
на рыцаря — и видел, слышал я:
он медленно забрало отодвинул,
и звякнула стальная чешуя.
Он подошел тяжелою походкой,
стуча копьем и латами звеня;
сел предо мной и руку поднял четко,
и стал играть, не глядя на меня.
Взор опустив и трепетом объятый,
бессмысленно я пешки выдвигал.
Жемчужные и черные квадраты
крылатый ветр, дохнув, перемешал.
Последнею пожертвовал я пешкой,
шепнул: «сдаюсь», и победитель мой
с какою-то знакомою усмешкой,
привстав, ко мне нагнулся над доской…
Очнулся я. Недвижно рыцарь хмурый
стоит в углу с копьем своим в руке,
и на местах все тридцать две фигуры
передо мной на шахматной доске...
I'm in the castle. Night. Arch of the gloom-oak.
Along the vague walls of portraits of a vague row.
I am not alone: in the corner - medieval
Stern latch made of lat.
He is in the semit, as the sleep of killer gloomy,
Standing with a spear in the shaved hand.
I set up huge figures
With three candles on a chessboard.
And here the fire threshing threw
On the knight - and saw, I heard:
He slowly took away pushed
And the steel scales flashed.
He approached heavily gait,
knocking with a spear and lats of the link;
sat down before me and the hand raised clearly,
And began to play without looking at me.
Gaze down and tremble
Mucky Pawn put forward.
Pearl and black squares
Winged wind, drove, mixed.
I donated my last pawn,
whispered: "I give up", and my winner
With somehow familiar with a grin,
The leading, came down over the board ...
I woke up. Knight Khmuryy
standing in the corner with a spear in hand
and on the ground all thirty two figures
In front of me on a chessboard ...
