Скука, знаешь ли, штука страшная: я уничтожен твоей бессонницей,
Как звук, рожденный реверберацией. Что за нелепица?
Видимо, утро бахвально корчится, мчится по окнам кровавой конницей;
Мой мир разрушает тебя невидимо – что-то не лепится.
(Хей!) Все двери на запоре.
(Хей!) Умирает крик в толпе.
Отыщешь ли ты зла замшелый корень
Во мне?
Скука, знаешь ли, штука скверная – чувствуешь ли на свободу злобу ты?
Страшное дело, свобода – тяжкая, коли нельзя продать.
Слова не скажешь, письмо в куски порвешь, враз отмитая дела и хлопоты.
Мой мир разрушает тебя невидимо – в этом-то вся беда.
(Хей!) Все двери на запоре.
(Хей!) Умирает крик в толпе.
Отыщешь ли ты зла замшелый корень
Во мне?
Мир бахромою глотает вечный сон – страшные слухи вовсю твердят о нем.
Где же та точка, до коей не дойдет жуткая бахрома?
Только меня ты найти, спросить о том явно не сможешь (и все горит огнем!):
Я уничтожен твоей бессонницей. Скука свела с ума.
(Хей!) Все двери на запоре.
(Хей!) Умирает крик в толпе.
Отыщешь ли ты зла замшелый корень
Во мне?