мне дышать нечем;
я плачу и смеюсь, смеюсь и плачу сильнее,
крепче тебя обнимаю, боюсь
отпустить твою руку,
ибо ты пропадешь куда-то.
стреляй в мое сердце сразу в упор, из травмата,
только не надо, пожалуйста, меня обнадеживать ложными радостями.
ты интересуешься: кнут или пряник, хотя знаешь, что я не люблю сладости,
но и применять силу нет надобности,
ибо я всё равно буду слушаться и теряться в твоих объятиях.
в переносном смысле, конечно. ведь я не так часто могу к тебе прикасаться.
зато могу говорить с тобой. целую вечность,
если ты всё же позволишь остаться
где-то рядом.
рифмы о том, как мы встретились взглядом в моих поэмах уже очень заезженны,
поэтому я даже не буду все это использовать.
так о чем я:
аэропорт Шереметьво, я у е з ж а ю.
это непроизвольно,
просто сил нет уже находиться с тобой максимально близко
но не иметь возможности проявить искренность.
иду по взлетному полю, снег с такой силой бьет меня по лицу,
словно хочет сказать мне:"очнись, чёрт возьми, ты не с теми людьми",
но я продолжаю уперто идти, оставляя пальто на распашку.
я представляю Новый год этот, что-то меня до мурашек внутри пробирает.
мне наверное просто страшно.
в самолете ни черта не произошло, полет три часа, два мужика соседа, я пыталась уснуть,
но не могла, в голове какая-то муть, какие-то голоса.
я не говорю тебе "нет" ровно так же, как ты не можешь сказать мне "да".
питерская погода нехарактерна для наших мест,
но ты можешь лишний раз проявить жест внимания, отдавая мне куртку, когда мы выходим курить на балкон.
я захожу в самолет, я захожу в электричку, я ищу нужный поезд, перрон и вагон,
но гнетёт то, что место себе я так и не нашла,
сколько бы не колесила.
потому что мое место - рядом с человеком. и тогда уже будет неважно где, и не важно как.
но перспектива пока не видна.
я по итогам как обычно одна.
смотрю в иллюминатор,
глотком допиваю мерзостный кофе до дна,
и пытаюсь закрыть глаза и не видеть лиц оставивших меня людей.
я иду в никуда, сколько не проверяла путей.
эта апатия непонятна моему окружению, близким,
поэтому все пожимают плечами, доливая в стакан мой виски, и позволяют мне читать дальше дорогие памяти переписки.
мне нечем дышать;
я отвожу глаза чтобы никто не заметил, как я начинаю плакать.
я заплуталась в хитросплетениях человеческих отношений, где так много узлов и петель,
которую лучше затянуть на шее потуже.
в Москве холодная стужа, а у меня светлые виды туманного Альбиона,
но ты ведь остался там, а значит никакой климат не уймет легкой боли от ежедневного осознания непричастности к твоей жизни.
я скоро заброшу мои чувства к тебе на пыльный чердак,
но сейчас мне стоит признать это:
я люблю тебя, дурак. I have nothing to breathe;
I cry and laugh, laugh and cry harder
I hug you harder, I'm afraid
let go of your hand,
for you will disappear somewhere.
shoot my heart at close range, from trauma,
just don’t, please, give me false joy.
you are interested in: a stick or a carrot, although you know that I do not like sweets,
but there is no need to use force,
for I will still obey and get lost in your arms.
figuratively, of course. Because I can't touch you that often.
but I can talk to you. for ages,
if you still let me stay
somewhere near.
rhymes about how our eyes met in my poems are already very worn out,
so I won't even use it all.
so what I mean:
Sheremetyevo airport, I'm already here.
it is involuntary,
I just don't have the strength to be with you as close as possible
but not be able to be sincere.
I walk across the takeoff field, the snow hits me in the face with such force,
as if he wants to tell me: "wake up, damn it, you are with the wrong people"
but I continue to walk stubbornly, leaving my coat to open.
I represent this New Year, something chills me inside.
I'm probably just scared.
not a damn thing happened on the plane, the flight was three hours, two men next door, I tried to sleep,
but I couldn't, there was some kind of turbidity in my head, some voices.
I don’t say “no” to you in the same way that you cannot tell me “yes”.
St. Petersburg weather is not typical for our places,
but you can once again show a gesture of attention, giving me the jacket when we go out to smoke on the balcony.
I get on a plane, I get on an electric train, I am looking for the desired train, platform and carriage,
but the oppressive thing is that I never found a place for myself,
no matter how much you travel.
because my place is next to a person. and then it won't matter where, and it doesn't matter how.
but the perspective is not yet visible.
I am, as usual, alone.
I look out the window
I drink my nasty coffee to the bottom with a sip,
and I try to close my eyes and not see the faces of the people who left me.
I'm going nowhere, how many ways I haven't checked.
this apathy is incomprehensible to my surroundings, relatives,
so everyone shrugs their shoulders, pouring my whiskey into the glass, and let me read on dear memories of correspondence.
I have nothing to breathe;
I avert my eyes so that no one will notice how I begin to cry.
I'm lost in the intricacies of human relations, where there are so many knots and loops,
which is better to tighten around the neck.
there is a cold cold in Moscow, but I have bright views of foggy Albion,
but you stayed there, which means that no climate will take away the slight pain of the daily realization that you are not involved in your life.
I'll soon throw my feelings for you in a dusty attic
but for now I have to admit it:
I love you fool. Смотрите также: | |
