Читает: Владимир Самойлов
Сегодня я слово хочу сказать
Всем тем, кому золотых семнадцать,
Кому окрыленных, веселых двадцать,
Кому удивительных двадцать пять.
По-моему, это пустой разговор,
Когда утверждают, что есть на свете
Какой-то нелепый, извечный спор,
В котором воюют отцы и дети.
Пускай болтуны что хотят твердят,
У нас же не две, а одна дорога.
И я бы хотел вам, как старший брат,
О ваших отцах рассказать немного.
Когда веселитесь вы или даже
Танцуете так, что дрожит звезда,
Вам кто-то порой с осужденьем скажет:
- А мы не такими были тогда!
Вы строгою меркою их не мерьте.
Пускай. Ворчуны же всегда правы!
Вы только, пожалуйста, им не верьте.
Мы были такими же, как и вы.
Мы тоже считались порой пижонами
И были горласты в своей правоте,
А если не очень-то были модными,
То просто возможности были не те.
Когда ж танцевали мы или бузили
Да так, что срывалась с небес звезда,
Мы тоже слышали иногда:
- Нет, мы не такими когда-то были!
Мы бурно дружили, мы жарко мечтали.
И все же порою - чего скрывать!-
Мы в парты девчонкам мышей совали,
Дурили. Скелетам усы рисовали,
И нам, как и вам, в дневниках писали:
"Пусть явится в срочном порядке мать!"
И все-таки в главном, большом, серьезном
Мы шли не колеблясь, мы прямо шли.
И в лихолетьи свинцово-грозном,
Мы на экзамене самом сложном
Не провалились. Не подвели.
Поверьте, это совсем не просто
Жить так, чтоб гордилась тобой страна,
Когда тебе вовсе еще не по росту
Шинель, оружие и война.
Но шли ребята, назло ветрам,
И умирали, не встретив зрелость,
По рощам, балкам и по лесам,
А было им столько же, сколько вам,
И жить им, конечно, до слез хотелось.
За вас, за мечты, за весну ваших снов,
Погибли ровесники ваши - солдаты:
Мальчишки, не брившие даже усов,
И не слыхавшие нежных слов,
Еще не целованные девчата.
Я знаю их, встретивших смерть в бою.
Я вправе рассказывать вам об этом,
Ведь сам я, лишь выживший чудом, стою
Меж их темнотою и вашим светом.
Но те, что погибли, и те, что пришли,
Хотели, надеялись и мечтали,
Чтоб вы, их наследники, в светлой дали
Большое и звонкое счастье земли
Надежно и прочно потом держали.
Но быть хорошими, значит ли жить
Стерильными ангелочками?
Ни станцевать, ни спеть, ни сострить,
Ни выпить пива, ни закурить,
Короче: крахмально белея, быть
Платочками-уголочками?!
Кому это нужно и для чего?
Не бойтесь шуметь нисколько.
Резкими будете - ничего!
И даже дерзкими - ничего!
Вот бойтесь цинизма только.
И суть не в новейшем покрое брюк,
Не в платьях, порой кричащих,
А в правде, а в честном пожатье рук
И в ваших делах настоящих.
Конечно, не дай только бог, ребята,
Но знаю я, если хлестнет гроза,
Вы твердо посмотрите ей в глаза
Так же, как мы смотрели когда-то.
И вы хулителям всех мастей
Не верьте. Нет никакой на свете
Нелепой проблемы "отцов и детей",
Есть близкие люди: отцы и дети!
Идите ж навстречу ветрам событий,
И пусть вам всю жизнь поют соловьи.
Красивой мечты вам, друзья мои!
Счастливых дорог и больших открытий! Reads: Vladimir Samoilov
Today I want to say
All those who are gold seventeen,
Who are overwhelmed, merry twenty,
Who amazing twenty five.
In my opinion, this is an empty conversation,
When they say that there is in the world
Some ridiculous, eternal dispute,
In which fathers and children are fighting.
Let the chatter they want to say
We do not have two, but one road.
And I would like to you like an older brother,
About your fathers tell a little.
When you are having fun or even
Dance so that the star trembles,
Someone sometimes will tell you with condemn:
- And we were not the same then!
You strictly measure them do not merry.
Let. The grims are always right!
You only please do not believe them.
We were the same as you.
We also considered the pigeons
And there were gorers in their rightness,
And if not very fashionable,
That simple opportunity was not those.
When we danced we or be
Yes so that the star fell from heaven,
We also heard sometimes:
- No, we were not once there!
We were burly friends, we were hot.
And yet sometimes - what to hide! -
We are in the parties to girls mice,
Durili. Skeletons mustache painted
And we, like you, wrote in the diaries:
"Let mother be urgently!"
And yet in the main, big, serious
We walked without hesitation, we went straight.
And in the Liphetti Lead-Grozny,
We are on the exam is the most complex
Did not fail. Did not let down.
Believe me, it's not at all easy
Live so that the country was proud to
When you do not even increase
Shinel, weapon and war.
But the guys went, called the winds,
And died, without having maturity,
On the groves, beams and forests,
And they were as much as you,
And to live, of course, I wanted to tear.
For you, for dreams, for the spring of your dreams,
Died peers - Soldiers:
Boys, not browned even mustache,
And not having laid tender words
Not yet cleared girls.
I know them who met death in battle.
I have the right to tell you about it,
After all, I myself, only the surviving miracle, stand
Mean of their dark and your light.
But those killed, and those that came,
Want, hoped and dreamed,
So that you, their heirs, in Slight Dali
Big and ringing happiness of the earth
I was securely and firmly held.
But be good, it means to live
Sterile angels?
Neither to dance nor sing nor to make
Neither drink beer nor to smoke
In short: starch white, be
Handkerchiefs?!
Who needs it and what?
Do not be afraid to make noise.
Cumbnish will be nothing!
And even bold - nothing!
Fear cynicism only.
And the essence is not in the newest side trouser,
Not in dresses, sometimes screaming,
And in truth, and in honestly shake hands
And in your matters of real.
Of course, do not give only God guys
But I know, if a thunderstorm is tightly,
You firmly look into her eyes
Just as we watched once.
And you are all the masters
Do not believe. There is no
Ridiculous problems "fathers and children",
There are close people: fathers and children!
Go to meet winds events
And let the nightingale sing all his life.
Beautiful dreams to you, my friends!
Happy roads and big discoveries! Смотрите также: | |
