Любимая, больно...
Любимая, больно...
Упала капля и пропала
в седом виске,
как будто тихо закопала
себя в песке.
И дружба и любовь не так ли
погребены,
как тающее тело капли
внутрь седины?
Когда есть друг, то безлюбовье
не страшно нам,
хотя и дразнит нас легонько
по временам.
Бездружье пропастью не станет,
когда любовь
стеной перед обрывом ставит
свою ладонь.
Страшней, когда, во всеоружье
соединясь,
и безлюбовье, и бездружье
окружит нас.
Тогда себя в разгуле мнимом
мы предаем.
Черты любимых нелюбимым
мы придаем.
Блуждая в боли, будто в поле,
когда пурга,
мы друга ищем поневоле
в лице врага.
И женщина вздохнет чуть слышно
из теплой мглы,
когда признанья наши лишни,
хотя милы.
Но среди вязкого болота,
среди потерь
так хочется обнять кого-то:
«Товарищ, верь!»
И разве грех,
когда сквозь смуту,
грызню, ругню
так хочется сказать кому-то:
«Я вас люблю…»?
Favorite hurt ...
Favorite hurt ...
Fell drop and disappeared
in our old temple,
as quietly buried
in the sand itself.
And friendship and love is not it
buried,
as a melting body drops
inside gray hair?
When there is one, then bezlyubove
not scary to us,
albeit gently teases us
from time to time.
Bezdruzhe Catcher will not,
when love
wall in front of the cliff puts
his hand.
Scary when, on the whole armor
Connect,
and bezlyubove and bezdruzhe
It will surround us.
Then myself in imaginary orgy
we betray.
Features favorite unloved
we attach.
Wandering in pain, as if in the field,
when the blizzard,
we are looking for other captive
in the face of the enemy.
And the woman barely audible sigh
from the warm mist,
when the recognition of our superfluous,
although nice.
But among the viscous swamps,
including losses
so I want to embrace someone:
"Comrade, Believe!"
And is it a sin,
when through the confusion,
squabbling, Roogna
so I want to say to someone:
"I love you…"?
