РЕКВИЕМ
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл,-
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
1961
Вместо предисловия
В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то "опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):
- А это вы можете описать?
И я сказала:
- Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.
1 апреля 1957, Ленинград
Посвящение
Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними "каторжные норы"
И смертельная тоска.
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат.
Подымались как к обедне ранней,
По столице одичалой шли,
Там встречались, мертвых бездыханней,
Солнце ниже, и Нева туманней,
А надежда все поет вдали.
Приговор... И сразу слезы хлынут,
Ото всех уже отделена,
Словно с болью жизнь из сердца вынут,
Словно грубо навзничь опрокинут,
Но идет... Шатается... Одна...
Где теперь невольные подруги
Двух моих осатанелых лет?
Что им чудится в сибирской вьюге,
Что мерещится им в лунном круге?
Им я шлю прощальный свой привет.
Март 1940
ВСТУПЛЕНИЕ
Это было, когда улыбался
Только мертвый, спокойствию рад.
И ненужным привеском качался
Возле тюрем своих Ленинград.
И когда, обезумев от муки,
Шли уже осужденных полки,
И короткую песню разлуки
Паровозные пели гудки,
Звезды смерти стояли над нами,
И безвинная корчилась Русь
Под кровавыми сапогами
И под шинами черных марусь.
1
Уводили тебя на рассвете,
За тобой, как на выносе, шла,
В темной горнице плакали дети,
У божницы свеча оплыла.
На губах твоих холод иконки,
Смертный пот на челе... Не забыть!
Буду я, как стрелецкие женки,
Под кремлевскими башнями выть.
[Ноябрь] 1935, Москва
2
Тихо льется тихий Дон,
Желтый месяц входит в дом.
Входит в шапке набекрень,
Видит желтый месяц тень.
Эта женщина больна,
Эта женщина одна.
Муж в могиле, сын в тюрьме,
Помолитесь обо мне.
1938
3
Нет, это не я, это кто-то другой страдает.
Я бы так не могла, а то, что случилось,
Пусть черные сукна покроют,
И пусть унесут фонари...
Ночь.
1939
4
Показать бы тебе, насмешнице
И любимице всех друзей,
Царскосельской веселой грешнице,
Что случится с жизнью твоей -
Как трехсотая, с передачею,
Под Крестами будешь стоять
И своею слезою горячею
Новогодний лед прожигать.
Там тюремный тополь качается,
И ни звука - а сколько там
Неповинных жизней кончается...
1938
5
Семнадцать месяцев кричу,
Зову тебя домой,
Кидалась в ноги палачу,
Ты сын и ужас мой.
Все перепуталось навек,
И мне не разобрать
Теперь, кто зверь, кто человек,
И долго ль казни ждать.
И только пыльные цветы,
И звон кадильный, и следы
Куда-то в никуда.
И прямо мне в глаза глядит
И скорой гибелью грозит
Огромная звезда.
1939
6
Легкие летят недели,
Что случилось, не пойму.
Как тебе, сынок, в тюрьму
Ночи белые глядели,
Как они опять глядят
Ястребиным жарким оком,
О твоем кресте высоком
И о смерти говорят.
Весна 1939
7
ПРИГОВОР
И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова,
Справлюсь с этим как-нибудь.
У меня сегодня мн REQUIEM
No, and not under an alien firmament,
And not under the protection of alien wings, -
I was then with my people,
Where my people, unfortunately, were.
1961
Instead of a preface
During the terrible years of Yezhovism, I spent seventeen months in prison lines in Leningrad. Someone once "identified" me. Then the woman standing behind me, who, of course, had never heard my name, woke up from the numbness inherent in all of us and asked me in my ear (there everyone spoke in a whisper):
- Can you describe this?
And I said:
- I can.
Then something like a smile slid over what had once been her face.
April 1, 1957, Leningrad
Dedication
Mountains bend before this grief
The great river does not flow
But the prison locks are strong,
And behind them "convict holes"
And deathly melancholy.
For someone a fresh wind blows
For some, the sunset is basking -
We don't know, we're the same everywhere
We hear only the hateful grinding of keys
Yes, the steps are heavy soldiers.
They rose as if to early mass,
They walked wildly through the capital,
They met there, breathless dead,
The sun is lower and the Neva is foggy
And hope sings in the distance.
The verdict ... and immediately tears will pour,
From everyone is already separated,
As if with pain the life was taken from the heart,
As if rudely overturned on your back,
But it goes ... Staggers ... Alone ...
Where are the involuntary friends now
My two rabid years?
What does it seem to them in a Siberian blizzard,
What does he see in the lunar circle?
I send them my farewell greetings.
March 1940
INTRODUCTION
It was when I smiled
Only dead, glad to be calm.
And swayed with an unnecessary appendage
Near its prisons Leningrad.
And when, mad with agony,
The regiments were already condemned,
And a short song of parting
The locomotives sang beeps
The death stars were above us
And innocent Russia writhed
Under the bloody boots
And under the tires of black marus.
1
They took you away at dawn
I followed you, like on a takeaway,
Children were crying in the dark room
At the goddess, the candle swam.
Cold icons on your lips
Death sweat on his brow ... Do not forget!
I will be like streltsy women
Howl under the Kremlin towers.
[November] 1935, Moscow
2
The quiet Don flows quietly,
The yellow moon enters the house.
Enters with a hat on one side,
The yellow moon sees a shadow.
This woman is sick
This woman is alone.
Husband in the grave, son in prison
Pray for me.
1938
3
No, it's not me, it's someone else who is suffering.
I couldn't do that, but what happened
Let the black cloth cover
And let the lanterns carry away ...
Night.
1939
4
Show you, mockery
And the favorite of all friends
Tsarskoye Selo cheerful sinner,
What will happen to your life -
Like the three hundredth, with the transfer,
You will stand under the Crosses
And with my hot tear
Burn New Year's ice.
There the prison poplar sways,
And not a sound - how much is there
Innocent lives are ending ...
1938
five
I've been screaming for seventeen months
I call you home
She threw herself at the feet of the executioner,
You are my son and my horror.
Everything is confused forever
And I can't make out
Now who is the beast, who is the man,
And how long to wait for the execution.
And only dusty flowers
And the ringing of incense, and the traces
Somewhere to nowhere.
And looks straight into my eyes
And threatens with imminent death
A huge star.
1939
6
Lungs fly by weeks
I don’t understand what happened.
How do you, son, go to jail
White nights looked
How they look again
With a hot hawk eye
About your high cross
And they talk about death.
Spring 1939
7
SENTENCE
And the stone word fell
On my still living chest.
Nothing, because I was ready
I can handle it somehow.
I have today Смотрите также: | |
