Образы первого «Сарказма» (f-moll, Tempestoso, 1912) своей дразнящей и злобной ироничностью, дьявольской усмешкой, колко издевающейся остротой вызывают ассоциации с «Сатанической поэмой» Скрябина, хотя интонационный строй и характер гармонии совершенно иные.
В «яростных» тритоновых ходах, устрашающей хроматике гармонии и мелодики, в общей динамике энергичного моторного движения ярко выражено «мефистофельское» начало.
Второй «Сарказм» (e-moll, Allegro rubato, 1913) полон пряных нонаккордовых созвучий, утонченно-диковинных, изломанно-дерзостных всплесков, гротесковых ритмических изломов и темповых смен (В гармонии и ритмике этого «Сарказма» ощутимо воздействие стиля позднего Скрябина.). Несмотря на более затуманенную, чем во всех других «Сарказмах», ладовую основу пьесы в целом, в ее кадансах четко выявляется мажоро-минор с тоникой на ми. В основе же колорита — пятна, блики, педальные «туманы».
Третий «Сарказм» (Allegro precipitato, 1913) сочинен в «объединительной» тональности с преобладанием b-moll. В нем явны и элементы политональности (b-moll и fis-moll, выписанных раздельно в правой и левой руках). Его сложная тоника: си-бемоль — ре-бемоль — фа — соль-бемоль — ля (первое обращение нонаккорда VI ступени b-moll) организует ладовую основу. Крайне важны кадансовые отклонения в F-dur. Это они, в первую очередь, определяют господствующее положение b-moll при общей политональной основе «Сарказма». Беспокойный характер музыки по своему бунтарскому образному подтексту может наводить на ассоциации со «Сценой под Кромами» Мусоргского (главная тема ассоциируется с хором «Расходилась, разгулялась», несмотря на все масштабное различие сопоставляемого).
Далее следует сугубо гротесковый, пародийно-саркастический эпизод с ремаркой singhiozzando (то есть «рыдая»), предшествующий напевно-лирическому, задушевному среднему разделу. Художественная задача своеобразного «срыва в задушевность» выполнена композитором тонко и мастерски (именно «срыва», учитывая общий подход Прокофьева к лирической сфере образов в данном цикле).
Несколько вычурный четвертый «Сарказм» (1914), написанный с опорой на два тональных центра — F-dur и des-moll, имеет ремарку Smanioso («бешено», «неистово»). Музыка его судорожно стремительна. Нарочитые мелодический излом основной темы (ходы по звукам увеличенного трезвучия), ритмическая асимметрия и тяжелые синкопы сурового, набатного среднего эпизода, так же как привлекающие внимание скачки, неистовые вихри пассажей и резкие квартовые комплексы говорят об образе клоунадного шутовства. Но, углубляясь в странную эксцентрику этой музыки, мы обнаруживаем ее внутреннюю, как бы скрываемую под актерской маской повышенной экспрессии, остроты высказывания (например, сверкающие звучания в верхах), саркастическую горечь и надлом. Достаточно обратить внимание на психологически итоговое завершение «Сарказма»: застывшие басы, мелодическое безразличие, усталость и обида...
Наиболее проникновенен пятый «Сарказм» (C-dur, Precipitosissimo, 1914). Это подлинно трагическая пьеса, написанная с глубиной, вдохновением и мастерством образного воплощения. Мы уже приводили ее авторскую программу типично гоголевского «смеха сквозь слезы». Впрочем, восприятие ее программности крайне разноречиво («Никакого сарказма в музыке нет. Есть сила и душевное здоровье»,— утверждает А. Орелович в статье «О фортепианной музыке раннего периода творчества С. С. Прокофьева» (сб. «Черты стиля С. Прокофьева», М., 1962, стр. 132).). В основе «Сарказма» — два контрастных образа, два начала, воплощенных в простой трехчастной форме. The images of the first "sarcasm" (F-Moll, Tempestoso, 1912) with its teasing and evil ironicness, the devilish grin, the checco-mocking sharpness cause associations with the Satanic Poem Scriabin, although the intonational system and the nature of harmony are completely different.
In the "fierce" triton moves, frightening chromatics of harmony and melodes, in the overall dynamics of the energetic motor movement, the "Mephistophela" beginning is pronounced.
The second "sarcasm" (E-Moll, Allegro Rubato, 1913) is full of spicy Nonakkordovy consonance, sophisticated-rhythmic, broken-dazzy bursts, grotesque rhythmic rhythms and tempo shifts (in harmony and rhythm of this "sarcasm" significantly exposure to the style of late Scriabin.) . Despite the more blurred than in all other "sarcasms", the root basis of the play as a whole, the Majoro-Minor with tonic on Mi is clearly revealed in its kadans. The basis of the color is the spots, glare, pedal "fogs".
The third "sarcasm" (Allegro Precipitato, 1913) is composed in a "unifying" tonality with a predominance of B-Moll. It is a gland and elements of polytonality (B-Moll and Fis-Moll, discharged separately and left hands). Its complex tonic: Si-Bemole - re-Bembol - F - Sal-Bemol - La (the first appeal of Nonakcord VI Steps B-Moll) Organizes the lade base. Candancing deviations in F-DUR are extremely important. These are, first of all, determine the dominant position of the B-Moll with a common polyton-based "sarcasm". The restless nature of the music in its rebar-shaped subtext can be made on the association with the "scene under the chicks" of Mussorgsky (the main topic is associated with the choir "diverged, laid down", despite the all large-scale difference of compared).
This is followed by a purely grotesque, parody sarcastic episode with a remark of Singiozzando (i.e. "sobbing"), preceding the singing and lyrical, sincere average partition. The artistic task of a kind of "breakdown in thought" was performed by a composer thin and masterfully (exactly "broken", given the general approach of Prokofiev to the lyrical sphere of images in this cycle).
Somewhat fourth "sarcasm" (1914), written with a support for two tonal centers - F-DUR and DES-Moll, has a remark of Smanioso ("Ramane", "Fury"). The music of his convulsively rapidly. Projected melodic breakfasts of the main topic (moves on the sounds of increased sober), rhythmic asymmetry and heavy syncopes of severe, violent medium episode, as well as horse racing attracting, frantic vortex passages and sharp quarters talk about the image of a clown junning. But, deepening in the strange eccentric of this music, we discover her inner, as if hidden under the acting mask of increased expression, expression of statements (for example, sparkling sounds in the top), sarcastic bitterness and dorm. It is enough to pay attention to the psychologically final conclusion of "sarcasm": frozen bass, melodic indifference, fatigue and resentment ...
The fifth "sarcasm" (C-Dur, Precipitosissimo, 1914) is most encouraged. This is a truly tragic play, written with a depth, inspiration and skill of figurative embodiment. We have already given its author's program of typically Gogol "laughter through tears." However, the perception of her programming is extremely disseminated ("There is no sarcasm in music. There is power and mental health," says A. Orekovich in the article "On the piano music of the early period of creativity S. S. Prokofiev" (Sat. "S. Style features Prokofiev ", M., 1962, p. 132).). At the heart of Sarcasm - two contrasting images, two principles embodied in a simple three-part form. | |
